Приближается очередная годовщина создания Алашской автономии: это событие произошло, согласно действовавшему тогда календарю, в первой, а, согласно нынешнему, во второй половине декабря 1917-го. Было бы глупо отрицать ту важную роль, которую она и движение «Алаш» сыграли в истории Казахстана 20-го века. Как и колоритность их ключевых фигур. Но сегодня они стали, можно сказать, объектами фетишизации со стороны политиков и даже историков, привыкших держать нос по ветру, не говоря уже про современных «публицистов». Произошло примерно то же самое, что с большевистскими лидерами в советский период. Вот несколько утверждений относительно «Алаша», которые преподносятся его апологетами как истинные, но с которыми можно поспорить.
1.Партия «Алаш» и правительство «Алаш-Орды» пользовались широкой поддержкой среди казахского населения.
Если бы это было так, то они бы не столкнулись с непреодолимыми трудностями при формировании собственной армии (милиции) и организации его материального обеспечения. В книге «Войско Алаш. Казахские части в составе Белой армии (1918-1920)» ее автор Берик Абдыгалиулы, откровенно симпатизирующий этому движению, со ссылкой на архивные источники указывает: «Лидеры Алаш-Орды на тот момент (июль 1918-го – прим. ред.) были уверены, что смогут мобилизовать до 40 тысяч бойцов». В действительности же удалось привлечь в десять раз меньше джигитов – около 4-х тысяч. И даже на содержание такого количества воинов не удалось собрать с народа достаточно средств.
Самые спорные утверждения о движении «Алаш» и об «Алаш-Орде»
В своей книге об Антоне Дутове доктор исторических наук Андрей Ганин пишет, что атаман Оренбургского казачьего войска «содействовал формированию киргизских частей» (были созданы два полка), но позже разочаровался в них: «Кроме грабежа своего населения и помощи враждующим родам, ничего эти полки не дали» (из записки Виктору Пепеляеву, министру внутренних дел в правительстве Колчака, май 1919 года). И совсем другого мнения Дутов был о воинских соединениях, сформированных Башкирским правительством, как бы аналогом «Алаш-Орды», и тоже действовавших бок о бок с казаками Оренбуржья. В них насчитывалось до 20 тысяч штыков (при том, что башкир тогда было втрое меньше, чем казахов), эти полки отличались куда более высокой боеспособностью и дисциплиной. К слову, их переход на сторону «красных» в начале 1919-го стал ключевым фактором создания в марте того же года автономной Башкирской советской республики в составе РСФСР – первого такого рода образования в азиатской части бывшей Российской империи.
Да и вообще, если судить по различным источникам, в период гражданской войны казахское население в массе своей занимало нейтральную позицию – для него это противостояние было, по сути, чужим. Чего не скажешь, например, о русских и украинских крестьянах-переселенцах, которые в наших краях, особенно в Семиречье и на севере современного Казахстана, стали опорой советской власти, а также о казаках, принявших сторону «белых». И те, и другие, значительно уступая по численности коренному этносу, обладали в тот период гораздо большей военно-политической субъектностью, а их вооруженные отряды активно поддерживались стоявшими за ними общинами.
Надо сказать, что «алашские» полки находились преимущественно в составе казачьих соединений, подчиненных Дутову и Анненкову. И если первый из названных атаманов не был замечен в особых жестокостях, то второй заслужил самую что ни на есть дурную славу – на его счету немало зверств и массовых убийств, в том числе мирных жителей (впрочем, такие обнаруживались и среди красных командиров). Когда в конце 1918-го корпус под командованием Анненкова направился в Семиречье, ему придали казахский полк, который был сформирован в Семипалатинске, то есть там, где дислоцировалось правительство «Алаш-Орды», и принял участие в репрессиях против местных крестьян.
2. Партия «Алаш» ставила своей целью создание независимого государства, а Алашская автономия является предтечей Казахской АССР и соответственно суверенной Республики Казахстан.
На самом деле мечты и планы лидеров «Алаша» не простирались дальше создания автономии в составе России, о чем свидетельствуют как их собственные выступления в печати, так и архивные документы. Например, на совещании в Омске «по вопросам административно-хозяйственного устройства казак-киргизского народа» с участием членов правительства Колчака 11 февраля 1919 года Алихан Бокейханов заявил: «Киргизский народ не питает сепаратистских замыслов, он не желает отделения от России… Наши взоры устремлены на запад. Получить культуру мы можем оттуда, через Россию, при посредстве русских».
И даже автономию «алашевцы» так и не провозгласили. На 2-м общекиргизском (по-другому, всеказахском) съезде в декабре 1917-го предложение немедленно принять такое решение поддержали 33 делегата из западных регионов и частично Сырдарьинской области. «Против» проголосовали на девять человек больше – 42, в том числе наиболее видные деятели «Алаша» во главе с Алиханом Бокейхановым, Ахметом Байтурсыновым, Миржакипом Дулатовым. Они призывали сначала выяснить отношение некиргизского населения степных областей к автономии и создать народную милицию. А Мустафа Чокай и еще двое воздержались. («Алаш-Орда. Сборник документов». Изд-во «Айкап», 1992 г., стр. 70-71).
Оказавшиеся в меньшинстве заявили, что раз так, то они (а значит, и регионы, которые они представляли) присоединятся к образованной незадолго до этого Туркестанской автономии. Дабы не допустить подобного сценария, было принято следующее решение: народный совет «Алаш-Орды» должен «в месячный срок со дня своего сформирования выяснить возможность присоединения всех казак-киргиз Туркестанского края к автономии Алаш», а в случае их отказа обязан «официально объявить автономию от имени всех остальных киргизских областей». Однако этого так и не произошло.
Для сравнения: примерно тогда же, в декабре 1917-го, и там же, в Оренбурге, на всебашкирском учредительном съезде была провозглашена территориально-национальная автономия Башкурдистана. В марте 1919-го ее лидеры, сыграв на противостоянии «красных» с «белыми» и воспользовавшись наличием крупного, боеспособного войска, а также сложившейся на тот момент ситуацией (наступление войск Колчака в этом регионе), сумели достичь с большевистской властью соглашения о создании автономной Башкирской советской республики в составе РСФСР.
Лидеры же «Алаша» продолжали метаться. Разочаровавшись в Колчаке, который жестко следовал принципу «Россия единая и неделимая» и не хотел слышать ни о какой автономии, они тоже, как и их башкирские коллеги, начали искать контакты с большевиками, обещавшими больше свобод окраинам. Но затем сами же и дали поводы для того, чтобы последние окончательно разуверились в них. Яркий пример – история, случившаяся во второй половине весны 1919-го в Тургае: вхождение алашского отряда в состав гарнизона «красных», мятеж, заключение Амангельды Иманова под стражу, а спустя месяц – его казнь и заодно убийство Лаврентия Тарана, командира партизанского отряда.
Ближе к концу того же 1919 года большевики, разбив «белых» на территории Казахстана, распустили партию «Алаш», а так и оставшуюся не провозглашенной и тем более никем не признанной Алашскую автономию ликвидировали. Поэтому вряд ли можно проводить преемственную связь между ней и образованной почти через год, в августе 1920-го, Киргизской (Казахской) АССР. Да, в переговорах о создании последней от Киргизского революционного комитета – Кирревкома, временного органа советской власти в наших местах, наряду с коммунистами (Станислав Пестковский, Алиби Джангильдин, Сейткали Мендешев, Бахытжан Каратаев, который, к слову, происходил из чингизидов, в 1907-м избирался депутатом 2-й Государственной думы от Уральской области, и другие), участвовали некоторые «алашевцы», а точнее, те, кто к тому времени перешел на сторону «красных», как, скажем, Ахмет Байтурсынов, вступивший в ряды большевистской партии. Но называть Казахскую АССР наследницей Алашской автономии было бы большой натяжкой.
3. Благодаря лидерам движения «Алаш» современный Казахстан имеет столь обширную территорию.
Очень часто в книгах и статьях некоторых современных историков, особенно тех, кто называет себя «алашеведами», в документальных кинолентах отмечается исключительная роль деятелей этого движения в формировании границ нашей республики. Наверняка они внесли существенный вклад в решение территориального вопроса, но насколько справедливо приписывать заслуги только им?
Взять, например, вышедший год назад почти часовой фильм про Алимхана Ермекова под говорящим названием «Казах, который отстоял свои земли». По словам его автора, точнее авторши, в августе 1920-го состоялся «съезд Совнаркома», на котором «большевики делили по национальным квартирам Российскую империю» и на который отправилась «большая делегации партии «Алаш», чьи усилия и дали нужный результат. Ей, видимо, невдомек, что Совнарком – это правительство, а значит, его съездов в принципе не могло проводиться, что партия «Алаш» к тому времени уже почти год как прекратила свое существование и поэтому не могла отправить в Москву делегатов, что в тот период, в преддверии образования Киргизской (Казахской) АССР, в Москве на самом деле проходили как бы консультативно-совещательные заседания и встречи, на которых представители Кирревкома и центральной власти обсуждали, вступая в острые дискуссии, в том числе вопрос о ее границах.
На все эти нелепости можно было бы не обращать внимания, но дело в том, что главный посыл фильма, выраженный в его громком названии, развили приглашенные к участию в нем в качестве спикеров несколько докторов исторических наук и бывший министр культуры Мухтар Кул-Мухаммед, в последнее время позиционирующий себя как знатока прошлого, – видимо, ему не дает покоя слава его российского экс-коллеги Владимира Мединского. Все они так или иначе в категоричной форме утверждали, что благодаря исключительно деятелям «Алаша» казахам удалось отстоять свое право на эти земли. Это же мнение красной нитью проходит во многих публикациях, заполонивших Интернет.
Да, в составе комиссии, готовившей предложения и аргументы для рассмотрения территориального вопроса на заседаниях в Москве, активно работали бывшие «алашевцы» Ахмет Байтурсынов и Алимхан Ермеков. Первый, повторимся, еще весной 1919-го, то есть до окончательного поражения «Алаш-Орды», перешел на сторону «красных», вступил в партию Ленина, а спустя три месяца вошел в состав созданного тогда Кирревкома. Второй тоже согласился сотрудничать с большевиками, хотя и не стал членом РСДРП(б). Кстати, он оказался чуть ли не единственным видным деятелем движения «Алаш», который, хотя и подвергся репрессиям, все же дожил до старости и был реабилитирован еще в марте 1955-го (за год до знаменитого доклада Хрущева), в числе первых, – тогда под реабилитацию попадали только те, кого считали лояльными к коммунистическому режиму.
Ермекову и доверили роль главного докладчика – с ней он отлично справился. Но комиссию формировал Кирревком, то есть орган советской власти, в работе над докладом участвовали все ее члены (на то она и комиссия), а на заседаниях в столице СССР интересы Казахстана отстаивали также члены большевистской партии Мухамедхафи Мырзагалиев (вскоре он станет первым казахом во главе сначала Компартии, а затем и Совнаркома республики), уже упомянутые Джангильдин, Байтурсынов. Западные казахские земли, тоже ставшие объектом споров, представлял Губайдулла Алибеков, который еще весной 1918-го разошелся во взглядах с буржуазным, как он считал, «Алашем», создал с единомышленниками социалистическую партию «Ак жол», впоследствии занял сторону советской власти, вошел в состав Кирревкома, а после образования АССР стал первым народным комиссаром юстиции. Можно долго дискутировать по поводу вклада каждого из членов комиссии в достижение окончательного результата, но это занятие малоперспективное.
Что же касается присоединения к Казахской АССР северной части Туркестанского края (а это около трети нашей современной территории), то к тому времени, к 1924-му, когда началось размежевание Средней Азии, бывшие лидеры «Алаша», включая перешедших в свое время на сторону большевиков, были отстранены от участия в органах управления и соответственно от процесса принятия решений. Хотя, конечно, сохраняли «теневое» влияние.
Вместо резюме
В советский период деятелей «Алаша» мазали только черной краской, при этом чрезмерно идеализируя большевиков, рисуя их «белыми и пушистыми», сверявшими все свои поступки исключительно с интересами народа, и затушевывая преступления, которые они совершали. Сегодня нам активно навязывают картину, в которой краски поменяли на противоположные: теперь уже «алашевцы» — чуть ли не ангелы во плоти, а их враги – сплошь дьявольское отродье. Появится ли когда-нибудь историческое полотно, на котором будут использованы все гаммы цветов и которое нарисуют добросовестные, неангажированные исследователи?