Активист Айтилек Орозбеков вновь оказался в центре внимания — на этот раз как самоназначенный инспектор "языкового патруля". Видеозаписи, на которых он устраивает скандалы в бишкекских кафе и магазинах, срывает вывески на русском языке, расходятся по соцсетям. Причем в действиях Орозбекова немногие видят борьбу за национальную идентичность. Многие воспринимают выходки активиста как дешевый способ напомнить о себе, чтобы заработать популярность и, возможно, набрать политический капитал.
Конечно, нельзя исключать, что инициатива Орозбекова с так называемыми "языковыми патрулями" — всего лишь попытка привлечь к себе внимание, особенно если учитывать его биографию и одиозный стиль прежнего шефа, депутата Жогорку Кенеша Эрулана Кокулова, также прославившегося рядом скандальных видео. Возможно, за этими выходками не стоит никакого продуманного политического расчета. Однако сама тенденция — крайне тревожная. Появление подобных "акций" в условиях сложного внешнеполитического контекста и повышенной чувствительности к межнациональной повестке невольно наводит на мысль: а не действует ли активист — осознанно или нет — в интересах третьих сил, заинтересованных в дестабилизации Кыргызстана и ослаблении традиционных связей республики с Москвой.
Тем более, что Айтилек Орозбеков уже фигурировал в делах, связанных с политикой: в 2024 году он получил два месяца ареста и штраф в 70 тысяч сомов (около 800 долларов) за публичные призывы к насильственной смене власти. Правда, наказание это, по мнению ряда экспертов, было слишком мягким, учитывая характер обвинения. Возможно, это объясняется связями Орозбекова с действующим народным избранником.
Вместе с тем, риторика, связанная с ограничением русского языка, звучит и с высоких трибун. Спикер Жогорку Кенеша Нурлан Тургунбек уулу (от русифицированной фамилии Шакиев недавно публично отказался — авт.) не раз высказывался за устранение русского контента из информационного пространства и предлагал изменить советские названия столичных районов. В 2024 году он заявил, что начальная школа должна перейти исключительно на кыргызский язык обучения, хотя текущий закон позволяет выбирать язык получения образования.
"У нас много граждан, и каждый делает что хочет — кто-то ради шума, кто-то по убеждениям. Реагировать на такие частные случаи масштабно нет смысла. Надо смотреть на слова и действия официальных лиц – президента, премьера, важно, что говорят официальные источники – первый [государственный] канал, первое [государственное] радио. Все остальное – это политическое "народное творчество". Каждый человек формирует свое мнение. На кого-то влияют, кто-то сам себя настраивает. Но чем больше мы обсуждаем подобные случаи, тем больше они раздуваются. Я лично говорю на нескольких языках – немецком, английском, французском, турецком, узбекском, сейчас учу китайский. Мне проще ответить любому "патрулю"", — говорит политолог Бакыт Бакетаев.
По его словам, всегда нужно учитывать, что у людей разные способности и возможности.
"К тому же в некоторых школах страны государственный язык преподается номинально, а не так, чтобы человек мог свободно общаться на кыргызском", — отмечает эксперт.
Показательно, что президент Садыр Жапаров открыто дистанцировался от радикальных инициатив, заявив, что блокировка русскоязычного контента — личная позиция спикера парламента, не отражающая линию государства. Глава государства прямо отметил, что без знания русского молодежи будет сложно интегрироваться в международную среду. Но несмотря на такую ясную позицию, отдельные чиновники продолжают деструктивную риторику.
Например, министр образования Догдуркул Кендирбаева как-то предлагала сократить число русскоязычных классов и заменить российских педагогов на волонтеров из американских организаций. Позже в разговоре с российским послом министр озвучила противоположное: она признала, что у кыргызсанцев есть запрос на обучение на русском языке и учебным заведениям страны катастрофически не хватает преподавателей, владеющих русским — нужно более 800 преподавателей, чтобы покрыть этот дефицит. И особенно критична ситуация в сфере естественно-научных предметов.
Дело в том, что русский язык остается важнейшим элементом не только культурного, но и экономического взаимодействия. И владение им — ключ к трудоустройству и карьерному росту в странах СНГ. А интеграция в рамках ЕАЭС и совместные инвестиционные проекты просто невозможны без общего лингвистического фундамента.
Русский язык в Кыргызстане — это не просто средство общения с Россией. Это мощный социальный и экономический инструмент, напрямую влияющий на качество жизни миллионов граждан. По разным оценкам, свыше 70% населения республики свободно владеет русским языком — это один из самых высоких показателей в СНГ. Такая востребованность вполне объяснима: знание языка значительно расширяет профессиональные горизонты, открывает доступ к лучшим вакансиям, особенно в контексте трудовой миграции, где именно владение русским нередко становится решающим преимуществом.
Русский также играет ключевую роль в развитии двусторонних экономических связей. Без него невозможно наладить эффективную работу совместных производств, обеспечить бесперебойную реализацию инвестиционных проектов с участием российских компаний, которых в стране сотни. Это касается как промышленности, так и банковской сферы, торговли, транспорта и других секторов.
По сути, русский язык — это ресурс, повышающий внутреннюю устойчивость страны, ее конкурентоспособность на внешнем контуре. Его искусственное вытеснение может привести не только к потере конкретных экономических выгод, но и к ослаблению позиций страны в евразийском пространстве.
Так что совсем неудивительно, что, по данным последних социологических опросов, 65% граждан Кыргызстана выступают за расширение преподавания русского языка, а 85% поддержали на референдуме 2021 года Конституцию, закрепившую его официальный статус. Это не сухие цифры — это четкий сигнал, что население страны заинтересовано в доступе к более широкому миру через языковое многообразие. Кыргызстан сделал выбор в пользу многоязычия, открытости и прагматичного диалога. Потому что национальные интересы и безопасность — это в первую очередь здравый смысл, которому пещерный национализм точно не союзник.