Инициатива директора Национального центра Узбекистана по правам человека Акмаля Саидова, озвученная в рамках Евразийского альянса омбудсменов, отражает постепенный переход правозащитной повестки региона из классического гуманитарного поля в цифровую и экономико-правовую сферу. Его предложения выходят за рамки привычного понимания защиты прав человека — речь идёт о формировании новой архитектуры ответственности в мире, где ключевые риски связаны не с государствами, а с транснациональными корпорациями и цифровыми платформами.
По сути, Саидов предложил создать многослойный правозащитный контур, охватывающий как национальный, так и глобальный уровень регулирования. Один из его пунктов — подготовка практических пособий по защите прав человека в условиях цифровой реальности — указывает на дефицит компетенций у юристов и чиновников, сталкивающихся с новыми формами нарушений. Цифровое пространство создаёт ситуацию, когда традиционные правовые категории — «свобода», «частная жизнь», «ответственность» — теряют определённость. В Узбекистане, как и в большинстве стран Центральной Азии, рост интернет-пользователей за последние пять лет превысил 60 %, а доля граждан, совершающих онлайн-операции, выросла в три раза. Это формирует новый тип рисков: от цифрового неравенства до манипуляции общественным мнением и вторжения в персональные данные. Практические пособия, о которых говорит Саидов, фактически станут первым шагом к созданию регионального кодекса цифровых прав.
Второе предложение — создание цифрового совета ООН по цифровому управлению — носит характер глобальной инициативы. По оценке экспертов, на сегодняшний день более 70 % мирового цифрового трафика контролируется менее чем десятью компаниями. Ни одно международное учреждение пока не обладает полномочиями оценивать их влияние на права граждан. Саидов, будучи юристом международного уровня, поднимает вопрос о правовом вакууме, в котором действуют IT-гиганты. Подобный совет мог бы стать площадкой для выработки норм, аналогичных климатическим соглашениям, только в сфере киберэтики. В этом контексте его инициатива отражает не столько амбиции Узбекистана, сколько растущую тревогу развивающихся стран, которые становятся зависимыми от решений глобальных корпораций — от алгоритмов Google и Meta до архитектуры облачных данных.
Не менее значимым является предложение об учреждении органа, оценивающего деятельность транснациональных компаний и IT-корпораций с точки зрения соблюдения норм международного права. Это шаг в сторону формирования механизма ответственности бизнеса за нарушения, совершённые с помощью технологий. На практике это может касаться случаев, когда алгоритмы искусственного интеллекта дискриминируют пользователей, а социальные сети становятся каналами для дезинформации или разжигания вражды. По данным международных наблюдателей, в 2023 году только в странах СНГ было зафиксировано более 12 тысяч случаев кибербуллинга и цифровых правонарушений, связанных с контентом социальных сетей. Но ни одна крупная корпорация не понесла за это юридической ответственности. Предложение Саидова фактически предполагает создание аналога международного арбитража, где интересы пользователей и государств будут сбалансированы с интересами бизнеса.
Особое внимание заслуживает идея создания Ассоциации национальных институтов по правам человека стран БРИКС. На первый взгляд, это дипломатический проект, но его смысл значительно глубже. Если объединить ресурсы стран с совокупным населением более 3,2 млрд человек, можно сформировать альтернативную систему правозащитных стандартов, основанную не на западной интерпретации прав человека, а на принципах культурного суверенитета и социальной ответственности. БРИКС уже рассматривается как платформа для реформирования глобальных институтов, включая Всемирный банк и ВТО. Введение правозащитного измерения в эту структуру — попытка дополнить экономическое и политическое сотрудничество этическим измерением.
Саидов не впервые выступает с инициативами на стыке национального и глобального права. В 1990-е он участвовал в разработке Конституции Узбекистана и курировал создание национальных механизмов защиты прав человека. Сейчас его предложения отражают новое понимание суверенитета — не территориального, а цифрового. В эпоху, когда данные граждан хранятся на серверах в других странах, а публичное мнение формируется за пределами национальных границ, защита прав человека становится вопросом технологической независимости. Это особенно актуально для Центральной Азии, где цифровые экосистемы формируются при участии зарубежных компаний, а местные регуляторы только начинают адаптировать законы к этой реальности.
Важно, что Саидов говорит о создании не просто новых структур, а платформ для обмена опытом и выработки согласованных позиций. По его словам, Евразийский альянс омбудсменов может стать центром интеграции национальных правозащитных институтов — своеобразным мозговым штабом гуманитарной дипломатии. На практике это означает переход от декларативного уровня — заявлений о правах человека — к координации действий в области образования, цифровой безопасности, социальной инклюзии. Например, в 2024 году в странах региона было зарегистрировано около 18 тысяч обращений к омбудсменам, связанных с дискриминацией в цифровой среде: от отказов в онлайн-услугах до незаконной обработки данных. Но большинство таких случаев не попадает под существующие статьи законодательства. Новая сеть институтов позволила бы унифицировать практику реагирования и внедрить общие стандарты прозрачности.
В контексте Евразийского альянса омбудсменов, где участвуют Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Россия, Армения и другие страны, инициатива Саидова звучит как попытка вывести региональную правозащитную повестку из периферии мировой политики. Традиционно Центральную Азию воспринимали как объект критики со стороны западных структур — ОБСЕ, Human Rights Watch, Freedom House. Однако сейчас регион стремится сам вырабатывать собственные подходы. Переход от внешнего контроля к внутреннему саморегулированию становится элементом формирования зрелого гражданского общества.
Эти процессы идут параллельно с институциональными изменениями внутри стран. В Узбекистане за последние пять лет было принято более 30 законов, касающихся прав человека, включая защиту персональных данных, недискриминацию, гендерное равенство, доступ к информации. На уровне правоприменения создано около 200 центров бесплатной юридической помощи. Однако реальные вызовы остаются. В стране, где интернет-аудитория перевалила за 25 миллионов человек, защита цифровых прав пока находится на начальном уровне. Проблемы варьируются от несанкционированного сбора данных до цензурных ограничений. Саидов, выдвигая инициативы международного масштаба, по сути предлагает опереться на коллективный опыт, чтобы ускорить внутренние реформы.
Любопытно, что многие из его идей совпадают с текущими трендами в ООН. В 2023 году Генеральный секретарь Антониу Гутерриш объявил о подготовке «Глобального пакта о цифровом управлении», который должен стать универсальным сводом правил для государств и компаний. Саидов предлагает пойти дальше — создать постоянный цифровой совет, где развивающиеся страны будут иметь равный голос. Это отражает растущее недоверие к однополюсной модели регулирования, где стандарты вырабатываются без участия большинства человечества.
Фактически Узбекистан предлагает новую философию прав человека, в которой цифровая безопасность, экономическая справедливость и культурная идентичность рассматриваются как взаимосвязанные категории. Если эти идеи будут реализованы хотя бы частично, Евразийский альянс омбудсменов сможет стать первой в мире региональной структурой, объединяющей национальные институты не вокруг защиты от государства, а вокруг совместного управления технологическими рисками. Это будет переход от реактивной модели правозащиты к проактивной, где внимание сосредоточено не на последствиях нарушений, а на предотвращении системных угроз.
Таким образом, инициатива Саидова становится символом того, как правозащитная повестка постепенно превращается в часть глобальной архитектуры цифрового управления. Узбекистан, страна с активной реформаторской повесткой и растущим авторитетом в международных структурах, пытается занять нишу конструктивного медиатора между государствами и корпорациями, между гуманитарным правом и цифровыми технологиями. Это редкий случай, когда национальная инициатива из Центральной Азии может задать направление для международных дебатов о будущем прав человека в XXI веке.