Откровенно о наболевшем — о языковых вопросах — с политологом, директором Центра экспертных инициатив «Ой Ордо» Игорем Шестаковым
Сначала официально: «В Кыргызстане готовятся серьезные изменения в законодательстве о государственном языке. Основная цель — усилить статус кыргызского языка в государственных и общественных сферах».
Согласно проекту, все географические названия в стране будут указываться исключительно на кыргызском языке — перевод на другие языки исключен. Также установлено, что реклама может публиковаться только на кыргызском и русском. Использование других языков в рекламе будет запрещено.
«Что за комиссия, создатель?»
– Никто не говорит о том, что надо забыть кыргызский язык и осваивать только русский. Понятно, что чиновник в органах власти должен в совершенстве знать государственный язык. Но посмотрите на другое: как только раздаются призывы глубже осваивать кыргызский язык, так сразу же звучат «старые песни о главном»: учителей нет, учебников нет, сложности с грамматикой и так далее. Кажется, об этом же экспертное сообщество говорило и 5, и 15 лет назад. Может быть, начать следует с главного — сначала подготовить базу, потом подтянуть все остальное?
– Тема дискуссий вокруг государственного языка в Кыргызстане мне напоминает сюжет знаменитого фильма «День сурка», в котором герой на протяжении долгого времени проживал один и тот же день. Почему я привожу такое сравнение? Я впервые услышал обсуждение языковых вопросов в Кыргызстане теперь уже в далеком 1997 году в Жогорку Кенеше. Тогда я работал собственным корреспондентом программы «Время» в Кыргызстане и делал сюжет по законопроекту о статусе официального языка — русского. Те из депутатов, кто был против, говорили, что официальный статус будет препятствовать развитию кыргызского, а те, кто был за, говорили о том, что главная проблема — нехватка бюджетного финансирования на развитие госязыка и низкий уровень преподавания. И если бы не финансирование от Фонда «Сорос-Кыргызстан», то не имели бы школьники учебных пособий на кыргызском. В начале 2000-го моя дочь пошла в школу и занималась по учебникам кыргызского языка, изданным в 80-х годах прошлого века.
Как сейчас помню, на первой странице учебника было написано «Моя родина — СССР», а уровень преподавания оставлял желать лучшего, поэтому мне пришлось нанимать репетитора. Когда примерно в те же годы принимался закон о госязыке, основные проблемы касались нехватки квалифицированных педагогов, плюс их минимальные зарплаты и слабые образовательные программы.
И вот идет 2025 год, и снова с парламентских трибун звучат все те же проблемы: об учебных программах, нехватке профессиональных кадров, низких зарплатах педагогов. Руководство Госкомиссии по госязыку решило в этом вопросе пойти радикальным путем, предложив на законодательном уровне установить штрафы за незнание госязыка и максимально ограничить использование официального языка.
Но возникает закономерный вопрос: а какая конкретная польза от данного госоргана, который на протяжении почти всех лет независимости КР, получая огромное бюджетное финансирование, ничего особо не решил на методологическом уровне в вопросах улучшения изучения кыргызского? Мне эта Госкомиссия запомнилась тем, что в свое время одна из ее специалистов отказалась давать журналисту комментарий на официальном языке. Но стоят ли эти игры в языковый популизм миллионов потраченных государственных денег?
Может, пора ликвидировать эту Госкомиссию, направить средства на зарплаты педагогам и образовательные технологии (недавно сам глава Госкомиссии сетовал на мизерные зарплаты педагогов в кыргызоязычных детских садах) и таким образом создать ту самую базу для развития госязыка?
Как коррупция «задвигает» языки
– Вам, как признанному международному эксперту, в последнее время журналисты задают такие вопросы: нуждается ли кыргызский язык в законодательной защите и системной поддержке в Кыргызстане, поддерживаете ли вы идею, чтобы кыргызский язык в КР получил приоритетный статус на всех уровнях – от государственных органов до сферы обслуживания? А почему вообще возникает такая проблема? Кыргызский язык вытесняется русским, никто не хочет говорить на родном языке или есть подводные камни, о которых мы не знаем?
– Пару лет назад я смотрел хороший сюжет на нашем главном госканале страны КТРК о проблемах кыргызского языка, там очень четко и кратко сформулировал ключевую проблему один из специалистов в языковой сфере. Она заключается в разгуле коррупции при прежних властях, которая затронула и госязык: средства выделялись не малые, но разворовывались. Не случайно глава ГКНБ Камчыбек Ташиев в последнее время обратил внимание на вопросы коррупции в сфере образования.
Гораздо проще поиграть в политику, назначить штрафы за незнание госязыка. Но в таком случае гораздо логичней штрафовать тех, кто бездарно работал, отвечая за данную сферу. Перевести все стрелки проблем на якобы доминирование русского языка, это любимый ход наших «политизаторов» в языковых вопросах. Вы спросите почему?
Ответ прост — в таком случае реально делать для поддержки госязыка ничего не надо, достаточно громко хайпануть в медиапространстве, показав себя типа патриотом. Не надо же вкладываться в поддержку школ, особенно в регионах, достаточно попозировать на видео в мероприятии по срыву с кафе табличек на русском языке. А если предложить этим «патриотам» поехать преподавать кыргызский язык в сельские школы, то вряд ли ответ будет положительным.
Статус кыргызского языка всегда был в нашей республике в приоритете. Но на системном уровне этот приоритет, как я уже сказал, был достаточно декларативен. В реалиях, как указывали неоднократно ученые-лингвисты, мы видим отсутствие переводов научно-технической литературы на кыргызский язык, что сказывается на подготовке квалифицированных кадров, которые могли бы реально повысить научно-образовательный потенциал языка.
Фактор многонациональности никто не отменял
– Реклама только на кыргызском… Но есть же необходимые заимствования с русского. Как обходить острые «языковые углы», если они могут все-таки приводить к ошибкам?
– По новым законодательным правилам там не только реклама. Название населенных пунктов, перечень госдолжностей… И продление визы для проживания в КР, зарубежные мигранты тоже не смогут получить работу без знания госязыка и т.д.
У оппонентов русского языка в будущем появляется нормативно-правовая основа для действий. Но в то же время президент Садыр Жапаров в последний год усиленно продвигает проекты, что Кыргызстан — страна горнолыжного туризма. Тема привлечения зарубежных туристов в целом в приоритете у правительства страны.
Это не случайно, поскольку данная сфера приносит стране более миллиарда долларов год (кстати, граждане России входят в первую тройку тех, кто приезжает в нашу республику. — Прим. ред.). Я сильно сомневаюсь, что борьба с вывесками на официальном языке, за которой наверняка последуют требования работы сферы услуг только на кыргызском языке, станет драйвером по привлечению туристов. Уже в российских медиа широко была дана информация о срыве вывесок.
Однако есть еще фактор многонациональности Кыргызстана. У нас проживает более 80 национальностей, и не случайно за русским языком на заре независимости был закреплен статус языка межнационального общения. Не в угоду Москве, как заявляли отдельные политики, а исходя из реалий и принципов толерантности, которыми всегда славилась наша страна. Но при каждой смене Конституции, а это в Кыргызстане происходит достаточно часто, у группы политиков происходит «языковый зуд», они начинают требовать отмену официального статуса русского языка. На эту тему мне приходилось не раз проводить круглые столы. И всегда я задавался вопросом, а почему нет возмущений по поводу широкого распространения в республике, особенно в образовательном пространстве, турецкого языка. Более того, с инициативами перехода на латинский язык выступали руководители Госкомиссии по госязыку — и их почему-то не тревожили в этой связи сложности для кыргызского языка. Из чего можно сделать вывод, что в языковой повестке Кыргызстана присутствуют внешние силы, и их сильно не устраивает статус русского языка.
Но то, что правоохранительные органы нашей страны оперативно пресекли попытки политизировать на уровне «языковых инспекторов» появление так называемых патрулей, демонстрирует, что положения официального языка находятся в данном случае в правовом поле.
– Давно хотелось разобраться вот с чем. Часто говорят «официальный» и «государственный» язык, и, вроде как, нет поводов для беспокойства. Ну действительно, и русский, и кыргызский языки — их использование закреплено на законодательном уровне. А я как обыватель иду дальше: раз есть буква закона, закрепляющая статус языка (языков), о чем тогда постоянно беспокоятся в Кыргызстане? Как и такой вопрос: «укрепляя кыргызский язык, в стране может нарушиться языковой баланс», что может привести к ущемлению прав русскоязычного населения?
– Я бы хотел начать ответ с темы языкового баланса и востребованности русского языка. В целом моя экспертная деятельность было связана с вопросами трудовой миграции, но в какой-то момент произошло совпадение темы миграции в страны ЕАЭС и положение с русским языком, особенно на юге Кыргызстана. Как известно, именно из Ошской, Джалал-Абадской и Баткенской областей кыргызстанцы чаще всего едут на работу в РФ.
Но сначала расскажу случай не из экспертной, а еще из журналистской практики. Примерно в 2004 году в составе группы представителей СМИ я знакомился с реализацией проектов по обеспечению водой в отдаленных горных районах юга страны. И вот в одном из сёл Баткенской области ко мне подошла группа ребятишек, которые сказали, что узнали меня по фотографиям из русскоязычных газет. Выяснилось, что именно по газетам уже достаточно пожилой учитель их обучал русскому языку, поскольку учебников на русском не было и в помине.
Спрос на изучение русского на юге страны был и остается высоким, поскольку он напрямую связан с фактором трудовой миграции. Когда в 2016 году мы проводили круглый стол в Оше по русскому языку, то тогда русскоязычные классы были максимально переполнены и число учащихся составляло не мене 60–70 человек. В то же время учебники были еще выпуска времен, когда Леонид Брежнев возглавлял СССР. Вот какой была реальная ситуация и народная востребованность русского языка. Запрос остался, поскольку Кыргызстан — страна с высоким уровнем трудовой миграции, и России в этом плане альтернативы нет.
То, что предлагают по трудоустройству страны ЕС, — это не более чем десятки тысяч рабочих мест. Недавно страны Прибалтики заявили, что не заинтересованы в приеме на работу граждан из ЦА. А Дональд Трамп еще в предвыборную кампанию предложил мигрантам паковать чемоданы.
Кстати, первые учителя из России появились на юге страны не в рамках проектов того же «Россотрудничества», а по линии финансовой поддержки кыргызских меценатов и владельцев частных школ. Именно они несли основные финансовые расходы. За эти проекты ратовали сами жители наших регионов, как и за открытие школ по линии России.
Кыргызстанцы из всех трудящихся в российских регионах из стран ЦА лучше всего владеют русским языком. Благодаря тому, что еще остались энтузиасты-педагоги в том же Оше, которые сумели сохранить русскоязычное образование в школах, практически не имея современной учебной литературы и получая копеечные зарплаты.
Так что высокий уровень востребованности в русском языке в первую очередь, на том же юге страны, формируют не русскоязычные жители, которых там можно пересчитать по пальцам. Это запрос самого населения, другое дело, что применение официального языка в регионах практический минимально, разве что в сфере услуг и в образовании. Подытоживая, я бы хотел процитировать Садыра Жапарова, который так прокомментировал значение официального языка: «Нам нужен русский язык так же, как нам нужен кыргызский. Потому что без русского языка работать со странами СНГ нельзя. Когда мы едем в Китай, арабские страны и те же европейские страны, разве мы не говорим по-русски?»
Роль официального языка имела и имеет большое значение во внешнеполитической деятельности государства. В чем мы недавно убедились, когда президенты Кыргызстана и Таджикистана недавно подписывали историческое соглашение по урегулированию пограничных вопросов и делали заявление на русском языке.
– Спасибо за ответы на вопросы и в целом откровенную беседу.