Содержание:
Власть, бизнес, деньги, 90-е годы. 1996–1997 — Александр Лукин аким Усть-Каменогорска, 2000-е — Лукин топ-менеджер компании по добыче угля, 2002 год — Лукин осуждён, 2003 — Лукин амнистирован и покинул Казахстан. Спустя несколько месяцев осуждён снова, заочно, строже. Прошло больше 20 лет, и в этом деле до сих пор больше вопросов, чем ответов. Что произошло, почему это важно и как эти события объяснить сегодня — в материале наш сайт.
Эмигрант
Александр Лукин в 2000-х годах занимал должности от акима Усть-Каменогорска до топ-менеджера угольного предприятия на месте бывшего ядерного полигона в Семипалатинске. Но это не история карьериста, Лукина в тех же нулевых ждали судебный процесс и эмиграция. История разворачивалась в неоднозначном политическом контексте. Здесь — становление независимого Казахстана, патриотический призыв к соотечественникам помогать стране, расцвет рейдерства и судебные процессы.
Лукин вспоминает, после обретения независимости Казахстана некоторое время проработал заместителем акима Семипалатинской области, хотя до этого в структурах власти никогда не был. Как заместитель отвечал за реформы в коммунально-жилищном хозяйстве и работе общественного транспорта. Но сама область вскоре исчезла — её упразднили. Толковому человеку пропадать не пришлось: действующий тогда руководитель ВКО предложил Лукину занять пост акима Усть-Каменогорска и решать те же проблемы.
С 1997 по 1999 год Лукин управлял большим и сложным городом. Ушёл с госслужбы Александр по собственному желанию — тогда это воспринимали как нонсенс:
«Когда я вернулся в Семипалатинск, меня пригласили работать на угольное предприятие ФПГ (финансово-промышленная группа) „Семей“. Так я и оказался шахтёром. Работал там наёмным менеджером. Поскольку я родом из Семипалатинска, я хорошо знал всех, кто с самого начала осваивал месторождение и создавал это угольное предприятие с нуля, — и они меня знали. Я знал, как забивали первые колышки, какие испытывали трудности, как терзали сомнения в то лихое время: получится ли у них реализовать задуманное или нет? Но у них тогда всё получилось как нельзя лучше. Наличие угледобывающей компании стало большим вкладом в социально-экономическое развитие тогда ещё Семипалатинской области. Я руководил промышленно-строительным кооперативом и приобрёл небольшой процент акций их компании. Вот с этим и связано моё участие».
Предприятие, где Лукин работал и у которого приобрёл 1 % акций в 2000-х, называлось ТОО «Семей Комирлери». Сейчас оно известно как АО «Каражыра».
На развалах Союза каждый старался ухватить свой кусок, и у одних это получалось. Другие, как известно, занимались тем, что отжимали успешный бизнес.
«Предприятие, на котором я работал наёмным менеджером, развивалось исключительно за счёт частной инициативы — повторяю, там никогда не было ни государственных денег, ни какой-либо поддержки и дотаций. В этот период коллектив отмечал 10-летие компании. Как я говорил ранее, в тот период угольная компания была исключительно важным объектом. Предприятие стояло на налоговом учёте в Семипалатинской области, контрактные обязательства перед правительством Казахстана исполнялись неукоснительно, все налоги и сборы уплачивались в полном объёме. За те два с половиной года, что я руководил компанией, увеличили добычу угля в два с половиной раза, расширили рынок сбыта угля, обеспечив свою область, увеличили продажи даже в Российскую Федерацию. У компании не было долгов, в том числе и по заработной плате, мы обеспечили достаточно высокий уровень социальной поддержки и страхования своих работников. Предприятие стало настолько привлекательным, что уже тогда начали появляться предложения от некоторых заинтересованных людей, приближённых ко двору. Дело в ДВК…» вспоминает хронологию Александр Лукин.
ДВК — общественно-политическое движение в Казахстане, основанное в 2001 году бывшим министром и предпринимателем Мухтаром Аблязовым совместно с акимом Павлодарской области Галымжаном Жакияновым. 13 марта 2018 года движение «Демократический выбор Казахстана» признали экстремистской организацией с запретом деятельности на всей территории Республики Казахстан.
Как раз в период, когда разворачивались события, связанные с Лукиным, партия активно истреблялась. Стремительно многие члены ДВК оказались на скамье подсудимых.
В конце 1990-х угольный разрез «Каражыра» оказался под контролем бизнес-структур, связанных с высокопоставленными чиновниками, — экс-премьер-министром Казахстана Акежаном Кажегельдиным и Галымжаном Жакияновым. Оба позже стали ключевыми фигурами ДВК. Жакиянов — один из официальных учредителей и руководителей, а Кажегельдин, хотя формально не входил в состав движения, активно поддерживал его идеи и выступал против авторитарной политики Назарбаева.
- В 2002 году Жакиянова приговорили к семи годам заключения за превышение должностных полномочий. Он вышел по УДО в 2006 году. Международные правозащитные организации признали Жакиянова политзаключённым.
- Кажегельдина в 2001 году суд заочно приговорил к 10 годам заключения за взятки. В это время его уже не было в Казахстане. В июне 2002 года он получил «Паспорт Свободы» от Европарламента как политически преследуемый.
В прошлом году Жакиянов подавал в нью-йоркский суд на нынешнего учредителя месторождения. Коллеги Elmedia представили мнение второй стороны.
«Собственники нашего предприятия действительно входили в ДВК. Мотив для того, чтобы отобрать предприятие, был — и вполне достаточный. Во-первых, меня уже тогда обвиняли в том, что мы якобы финансируем оппозицию. Мы зарабатывали деньги честно, всё равно нам говорили: „Вы финансируете оппозицию“. Кому-то было выгодно устранить оппозицию, а другим — прибрать прибыльный бизнес к рукам. У всех были свои интересы. Когда наезд не удался — а я со своей стороны не видел никаких оснований с этим соглашаться, и собственники предприятия тоже не собирались уступать, — началось открытое противостояние. Мы отстаивали интересы предприятия в рамках закона. Тогда решили обвинить меня лично», объясняет Лукин.
Приговор — именем Республики Казахстан
Суд № 2 города Семипалатинска (ныне упразднённый) стал рассматривать дело в отношении Александра Лукина, которому вменяли сначала 10 (некоторые были ещё КазССР) статей. Конечно, по мере расследования большую часть обвинений признали необоснованной.
Согласно материалам дела, Лукин, используя своё служебное положение (когда был акимом), придумал схему, благодаря которой город стал закупать уголь для Усть-Каменогорска через посредников — и якобы по завышенной стоимости.
Обвинение утверждало, что Лукин закупал уголь для нужд города через посреднические фирмы — ТОО «ТЭК Азия Транс» и ТОО «Сан и К». По версии следствия, это привело к тому, что уголь обходился дороже, чем если бы он закупался напрямую у производителя, а акционерное общество «Усть-Каменогорские тепловые сети» понесло убытки в размере 79 миллионов тенге. Следствие утверждало, что эти действия нанесли ущерб государству.
ОАО «УКТС» (Открытое акционерное общество «Усть-Каменогорские тепловые сети») — частная компания. По решению правительства Казахстана и на основании контракта с областным управлением коммунальной собственности предприятие передали в доверительное управление частной американской компании Irtysh Power and Light.
Согласно условиям договора, Irtysh Power and Light несёт полную ответственность за деятельность ОАО «УКТС» — его прибыльность или убытки, а также все коммерческие и материальные риски в договорных отношениях с поставщиками ТМЦ (товарно-материальных ценностей) и потребителями услуг. При этом любые вмешательства государственных органов в работу компании как самостоятельного субъекта предпринимательской деятельности исключаются.
Ни управляющая компания, ни само ОАО «УКТС» не передавали каких-либо полномочий, в том числе областному управлению коммунальной собственности ВКО, на представление интересов ОАО «УКТС» в любых органах или инстанциях. В частности, они не уполномочивали никого подавать иск от их имени против акима города с требованием взыскать 79 млн тенге так называемого «виртуального ущерба» в пользу ОАО «УКТС».
Гражданский иск управления коммунальной собственности по Восточно-Казахстанской области к Лукину о взыскании 79,9 млн тенге оставлен судом без удовлетворения.
Запрет на работу с посредниками, предусмотренный решениями областного акимата, распространялся исключительно на бюджетные организации и не имел отношения к акционерному обществу. Лукин не мог вмешиваться в хозяйственную деятельность теплосетей. Контракты на поставку угля проходили согласование в антимонопольном комитете и утверждались в установленном порядке. Более того, фактические цены на уголь, закупленный теплосетями в тот период, были даже ниже предложений производителя с учётом условий рассрочки и доставки.
С 1996 года государственное субсидирование коммунальной сферы прекратили. Все расходы, включая закупку угля, стали покрываться за счёт жителей через тарифы. Государственных кредитов на удешевление угля предусмотрено не было.
По словам экс-акима, в 1997 году, несмотря на тяжёлую ситуацию и угрозу замерзания города, государственных кредитов также не выделили. Ситуацию стабилизировали за счёт инициативы Лукина: решили постепенно гасить долги за отопление, а компания «Азия‑Транс» предоставила городу уголь с рассрочкой платежей. При этом принудить теплосети Усть‑Каменогорска заключить договорные отношения с конкретной компанией Лукин не мог, тем более он не мог заставить «Азию‑Транс» завысить цены на уголь.
Обвинение для сравнения использовало разные показатели стоимости угля — где-то без НДС и транспортных расходов, а где-то с их учётом. Так разница выглядела внушительно, а на деле компенсировалась за счёт рассрочек и других договорных условий. К такому выводу пришёл и независимый аудит.
Суть обвинений сводилась к тому, что нормальная деятельность в условиях рыночной экономики трактовалась как противоправная.
«Сначала на меня навесили шесть статей. От ухода от налогов до руководства ОПГ. Это было нужно для того, чтобы создать „фон“ в государстве — информационный, обвинительный. Об этом много писали, говорили. Чтобы органы внизу, которым поставят задачу, уже не сомневались. Ведь даже если бы меня осудили только по статье 190 — а в то время она называлась „незаконная предпринимательская деятельность“, всё равно меня должны были бы освободить по амнистии», объясняет Лукин.
Ещё одна часть обвинения гласила, что Лукин уже вне государственной должности, на посту акима Усть‑Каменогорска, в качестве топ‑менеджера «Каражыра» вёл добычу угля незаконно, без специальной лицензии.
«Когда дошло до суда, осталось две статьи. Одна — 190. Якобы я как президент угольной компании работал без лицензии. Хотя я наёмный менеджер. Частное лицо. И никакой лицензии не должен был иметь. Но другим способом ко мне прицепиться было нельзя. Тем, кто хотел прибрать к рукам предприятие, нужна была именно эта статья. Я не пошёл с ними на соглашение — и вот вторая статья: 307. Злоупотребление должностными полномочиями. Причём в тяжкой форме — ч. 3. А она не подпадает ни под амнистию, ни под смягчения. На суде слово „коррупция“ ни разу в мой адрес не прозвучало. Потому что на тот момент даже не было закона, который прямо это определял. Никто не говорил, что я что‑то украл или что кто‑то мне передавал деньги».
АО «Семей Комир» действовало на основании контракта с Министерством энергетики и минеральных ресурсов, и никаких дополнительных лицензий для добычи угля на месторождении «Каражыра» не требовалось. Участок находился рядом с бывшим Семипалатинским ядерным полигоном, но точные границы мест проведения взрывов не были тогда определены, использовались карты СССР, а значит лицензия, о которой говорит следствие, в его случае была необязательной. Все разрешения и согласования на момент заключения контракта получили законно.
Суд проходил тяжело, свидетели отказывались от своих показаний, утверждая, что на них давили. Однако Лукина всё же приговорили к трём с половиной годам лишения свободы. Решение суда аким опротестовал, и уже в январе 2003 года был амнистирован.
«Суд внёс изменения в приговор суда первой инстанции по ст. 307 ч. 3 — приговор изменён на ч. 2 указанной статьи, по ст. 190 ч. 2 — за несоответствием вывода суда фактическим обстоятельствам дела и неправильным применением закона приговор отменён, и производство по делу по этой статье прекращено за отсутствием состава преступления».
В ходе следствия Лукин отсидел уже 10 месяцев и после амнистии уехал из страны. За границей он узнал, что его снова осудили, и на этот раз строже.
«20 февраля 2003 года было новое судебное решение. В этот раз дали уже четыре года. Хотя до этого было три. И вообще, по закону они не имели права так делать. Но тогда, видно, для них закон не писан был — делали, как хотели. Потому что по правилам суд не может ухудшить положение подсудимого. Если первый суд дал три с половиной года, то и следующий должен был оставить столько же или меньше. Ухудшать нельзя. Но тогда в стране всё резко изменилось. То, что происходило, эти безобразия, были уже совсем рядом», говорит бывший аким.
Лукин с момента заочного осуждения в Казахстан не возвращался — на родине его ожидало бы тюремное заключение. Находясь за границей, он неоднократно пытался добиться пересмотра уголовного дела:
- В 2003 году Верховный суд Республики Казахстан отказал в удовлетворении его обращения.
- В 2008 году Генеральная прокуратура Республики Казахстан также отказалась инициировать пересмотр.
- Лишь в 2010 году Генпрокуратура РК внесла официальный протест в ВС РК, однако тот оставил протест без удовлетворения, отказав в пересмотре дела.
- В 2012 году Генпрокуратура подала повторное ходатайство о пересмотре — уже в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. На этот раз Верховный суд формально удовлетворил ходатайство, однако решение так и не было исполнено.
- В 2025 году Лукин обратился в суд Абайской области с ходатайством об освобождении от наказания по причине истечения срока давности. Однако суд отказал в его удовлетворении — и сделал это без предоставления права на обжалование.
«Что характерно, все компетентные органы Республики Казахстан вели действия в отношении меня от имени и в интересах государства: одни расследовали, другие предъявляли обвинение и выносили приговор. Однако когда я обращался в эти же органы с просьбой о пересмотра дела, результата это не дало. Все ответы начинались с одинаковой формулировки: „Рассмотрев материалы дела…“ — и на этом всё. Если подходить формально, выходит, что эти органы до сих пор не различают, что государственная бюджетная организация и частная компания ОАО „Усть‑Каменогорские тепловые сети“ — это не одно и то же. Что полномочия акима города не распространяются на частные компании, а значит, он не может злоупотреблять тем, чего у него нет. Они также, похоже, не понимают, что доход и прибыль — не одно и то же. Чтобы предприятие получило прибыль, из доходов необходимо вычесть все производственные расходы, включая налоги. Исходя из этого, ОАО „Семей‑Комир“ вполне могло погасить задолженность перед государством, ведь на тот момент это было успешное, стабильное предприятие, не имевшее долгов, с полностью законтрактованной продукцией, сильным коллективом и устойчивой работой — даже несмотря на искусственно созданные трудности, оно не остановилось ни на один день. Так вот, если уж говорить об интересах государства, то стоит задать вопрос: получило ли оно то, что должно было получить? Или всё-таки не стоило резать дойную корову?»
В тот период бывший аким Усть‑Каменогорска был не единственным, кто покинул Казахстан.
Рудник у ядерного полигона
Прежде чем мы пойдём с читателем на другую ступень этого дела, хочется поговорить и о самом месторождении.
Сегодня у предприятия девять акционеров, среди них: Э. В. Огай, В. В. Джуманбаев, Е. З. Нигматулин, Э. Э. Огай, В. Э. Огай, Karazhyra Holdings B.V.
Кто из этих личностей (и холдинг) публично известен? Владимир Джуманбаев — один из богатейших бизнесменов Казахстана, 21 место в казахстанском списке Forbes, недавно редакция писала о расширении его бизнеса. Акционерное общество «Алтыналмас», которое принадлежит Джуманбаеву, приобрело ещё две компании по геологоразведке и добыче полезных ископаемых. И ещё одно предприятие Джуманбаев основал следом.
Ерлан Нигматулин — брат бывшего спикера мажилиса Нурлана Нигматулина. В отношении сына Нурлана Нигматулина, Нуржана Нурланова, и брата экс-политика, Ерлана Нигматулина, возбуждали уголовные дела. Но по актуальной информации, МВД не имеет к ним претензий.
Ерлана Нигматулина подозревали в вымогательстве. Бизнесмен Рамис Ибрагимов публично заявил, что стал жертвой рейдерского захвата со стороны Ерлана Нигматулина. В 2021 году Ерлан Нигматулин вошёл в список самых влиятельных бизнесменов Казахстана по версии Forbes. Аргын Нигматулин, старший брат, находится в международном розыске.
Эдуард Викторович Огай — бизнесмен, бывший председатель совета директоров ТОО «Корпорации „Казахмыс“», исполнительный директор совета директоров Kazakhmys PLC. Один из влиятельнейших и богатейших людей по версии Forbes. В числе учредителей есть также сын и дочь бизнесмена.
Ещё долей владеет нидерландская компания Karazhyra Holdings B.V. Но в 2019 году KASE публиковала информацию о том, что холдинг выбыл. Мы сейчас продолжаем его видеть в числе акционеров.
Karazhyra Holdings B.V. — крупный налогоплательщик с миллиардами уплаченных в бюджет тенге.
На первый взгляд у ТОО совсем небольшая сетка связей:
Однако в одном объединении состоят десятки предприятий. Среди них АО «Национальная компания Казатомпром» и другие. Юридически компания зарегистрирована в Семее.
Историческая неслучайность
Чего хочет Лукин спустя 20 лет? Вернуться, потому что срок давности преступления истёк. Что ему отвечает казахстанский суд? Возвращайтесь, отбудете свой срок — и добро пожаловать. Нашему когда-то соотечественнику больше 70 лет, и возвращаться на родину, чтобы провести в тюрьме четыре года по сфабрикованному, как ему кажется делу, он всё ещё не хочет.
Как минимум, суд должен пересмотреть дело, как максимум — не препятствовать возвращению Александра.
Казахстан ждёт частичная амнистия — тяжкие и коррупционные статьи под неё не подпадут. Законопроект «Об амнистии в связи с тридцатилетием Конституции Республики Казахстан» ещё обсуждают правозащитники: отстаивают или, напротив, пытаются убрать некоторые его нормы.
Чтобы дать правовую оценку сложившейся ситуации, мы обратились к юристу, который оказался косвенно знаком с тем кейсом.
Правозащитник Сергей Уткин подчёркивает: амнистии в случае с Лукиным быть не может — есть тяжкая статья.
«Тяжкую статью (ч. 3 вместо нетяжкой ч. 2 307) ему специально вменили при пересмотре дела надзорной инстанцией, чтобы не применять ещё прежнюю амнистию к 10-летию независимости. Сначала апелляционная инстанция постановила, что у него ч. 2 и применила амнистию, поэтому он и смог уехать, а через два месяца надзорная инстанция снова вменила ч. 3».
Но это уже не важно. Прошло 20 лет, и то, что происходит сейчас, — неправомерно.
«В отношении человека приговор не исполняется более чем 20 лет. Согласно ч. 3 ст. 77 УК обвинительный приговор не может быть приведён в исполнение, если со времени его вынесения прошло 20 лет и давность не была прервана совершением нового преступления. Причём из смысла этой нормы следует, что течение этого 20-летнего срока не приостанавливается, если осуждённый даже уклоняется от отбывания наказания. Единственное условие — не совершение новых преступлений», подчёркивает Сергей.
Освобождение от отбывания наказания по ч. 3 ст. 77 УК РК производиться в обязательном порядке, а не по усмотрению суда, так как это не право, а обязанность суда.
Юрист уверен: Лукина должны освободить официальным постановлением суда от исполнения наказания, после чего отменить розыск и не препятствовать его возвращению в Казахстан.
Дело следует пересмотреть. Основание, по которому обанкротили АО «Семей-Комир», очень расплывчатое. В то время границы Семипалатинского ядерного полигона не были утверждены, но это не мешало разорять те предприятия, у которых этой самой лицензии не было.
Редакция просит рассматривать данный материал как публичное обращение в уполномоченные органы.