В октябре как-то незаметно прошел один юбилей. Пять лет назад — 15 октября 2020 года министры иностранных дел Центральной Азии и России сделали совместное заявление о стратегических направлениях сотрудничества. Там было сказано: «Нашим национальным интересам отвечает дальнейшее активное развитие межгосударственных связей». Тогда же российская пресса окрестила это форматом «ЦА+1» — по аналогии с американским проектом С5+1.
Большая разница
А вообще сравнивать оба проекта — американский и российский — изначально неправильно. В формате С5+1 американцы управляют, а Россия в отношениях со странами Центральной Азии выступает, как равноправный партнер — без всяких «плюсов». Анализ соглашения «Центральная Азия — Россия» показывает: оно отвечает интересам всех его участников, а не какого-то одного, как в американском варианте. В соглашении так и написано:
«Координация текущей работы и подготовка возможных предложений возлагаются на ответственные подразделения наших внешнеполитических ведомств».
Что характерно, подписание соглашения «Центральная Азия — Россия» могло и не состояться. В лучшем случае, его могли перенести по причине, которая в тех условиях была объективной — внезапная смена власти в Кыргызстане. Тем более, что Руслана Казакбаева утвердили министром иностранных дел Кыргызстана буквально за день до церемонии подписания. Наблюдатели назвали показательным то, что Казакбаев подписал это соглашение без возражений. И уж совсем не стоит считать это самодеятельностью: Казакбаев перед встречей с коллегами однозначно советовался с тогда еще только исполняющим обязанности президента Садыром Жапаровым. Это подписание в очередной раз подтвердило: власть в Кыргызстане может взять кто угодно, но сотрудничество с Россией всегда остается в приоритете…
Станрадар уже писал об этом, но стоит напомнить: свои форматы сотрудничества с регионом есть у Японии, Южной Кореи, Европейского Союза и США. По прошествии пяти лет очевидно, что России сложно конкурировать со всеми вышеназванными проектами, имеющими уже какие-никакие традиции. Кроме того, если какие-то планы и были, то СВО России на Украине их нарушило. Однако, даже в этом случае Россия выполняет свои обязательства в отношении центральноазиатских союзников в полной мере.
В самом деле, случиться может всякое. Но если говорить совсем честно, на руку Москве играют два очень сильных фактора. О первом мы уже говорили: признание Россией себя равноправным игроком в Центральной Азии. То есть, никаких «старших братьев».
Второй фактор — то, что «коллективному Западу» и «вестернизированному Востоку» (Японии и Южной Корее) предложить центральноазиатскому региону, по большому счету, нечего. Если остановиться на Японии, например, то ее товарооборот с Казахстаном в 2024 году был почти 2 миллиарда долларов, а российско-казахстанский — превысил $28 млрд. Кыргызстан в прошлом году наторговал с Россией почти на $4 млрд, а с Японией по полным данным 2023 года — на $203,54 млн (более поздних данных пока нет). Товарооборот Узбекистана и России в прошлом году составил $10,2 млрд, а с Японией — $334 млн (данные за 2023 год). Товарооборот Таджикистана с Россией в прошлом году составил $1,5 млрд, а с Японией — только $85 млн. С Туркменистаном Россия в 2024 году наторговала больше, чем на $1,6 млрд. С Японией же, согласно данным 2023 года, туркменский товарооборот составил $176,111 млн. Любопытно, кстати, что еще 7 лет назад товарооборот Туркменистан — Япония превышал российский: $1,05 млрд против $444,33 млн с небольшим.
Ну и, чтобы закрыть всю эту арифметику: по данным МИД РФ, Россия — один из ведущих инвесторов в странах Центральной Азии. Накопленные российские активы, без учета капиталовложений из третьих стран, превышают здесь $20 млрд. В регионе работают более 18 тыс. предприятий с российским капиталом. Российское содействие ряду государств региона с 2008 года по 2024 год превысило $7 млрд. Кроме того, на конец 2024 года в российских ВУЗах обучалось свыше 160 тыс. граждан государств Центральной Азии, из которых больше трети — за счет бюджета России…
Игры разума
После контактов лидеров центральноазиатских государств с ЕС и США, в российском сегменте интернета, который прозван «караул-патриотическим», сразу началась истерика. Астану, Бишкек и так далее называли ненадежным союзником для Москвы.
При этом, «караул-патриоты», в отличие от их хозяев, не знают главного: такое понятие, как «надежность» — очень размытое. Надежен союзник или нет, можно проверить только в условиях войны. Что бы ни говорили на этот счет, России войну никто не объявлял. Она кому-то — тоже. В этом случае все было бы сильно иначе. Так вот: как проверить, даже в такое очень условно мирное время, как сейчас, надежны ли в отношении друг друга Россия и Кыргызстан? А Россия и Казахстан? Это нельзя проверить никак. Все спекуляции на этот счет можно бы и оставить на совести спекулянтов. Но проблема — в том, что их читают.
Что же касается всего остального, то и здесь может быть все, что угодно. Во-первых, кому-то может не хватить сил и средств стоять до конца. Во-вторых, кто-то имеет взгляды на ситуацию, не совпадающие с твоими. В-третьих, имеется и тот, кто и вовсе считает, что ничем тебе не обязан. И в самом деле: почему кто-то должен выбирать интересы Кыргызстана, Казахстана, Узбекистана, России и ставить их выше своих, при этом рискуя собственными? И самое главное: государство — это не человек. В мировой истории не было ни одного государства с однозначным характером и твердыми жизненными принципами. Сейчас говорят, что России удается договариваться со странами Центральной Азии. А если бы они не договорились? Что было бы тогда?
В самом деле: четкие жизненные установки можно встретить только у отдельных людей. Исключения есть и тут, но общий принцип никогда не меняется. Если хотя бы один из наших читателей готов даже в наше подлое и жестокое время отдать жизнь за своих друзей — этим друзьям повезло. Если же говорить о какой-то стране, то и она, в принципе, тоже готова отдавать жизни своих солдат. Но — только за тех, кто готов быть с ней в союзе.
Если Центральная Азия готова быть в союзе с Россией, а Россия — с Центральной Азией, бояться нечего ни Центральной Азии, ни России. Но как быть с тем, что если со временем к власти в России или любой центральноазиатской стране придут другие люди? Которым будет наплевать на заверения своих предшественников о вечной дружбе? Безусловно, над нами все еще витает общее советское прошлое. И нам можно будет напоминать о нем друг другу какое-то время. Но для нынешних 20-летних, которые через 10-15 лет войдут в когорту управленцев своих государств, СССР – это именно прошлое. О нем нынешняя молодежь практически ничего не знает, поэтому относится к нему без особых эмоций: было — и было. А если еще и есть те, кто будет представлять им Советский Союз в черном цвете, как это сейчас принято и в России тоже, то результат предсказать несложно. Всего четырьмя словами: все будет очень плохо…
И уж если Центральная Азия в будущем тоже решила быть субъектом геополитики, а не ее объектом (для этого у нее есть все шансы), то это уже ставит перед ней совсем другие вопросы. Каким центральноазиатский регион видит свой предел влияния на мировую политику? Что здесь можно счесть оптимальным с точки зрения интересов Центральной Азии и ее возможностей? Каким должен быть уровень участия региона в борьбе за мировое влияние, если учесть, что слово «борьба» здесь — ключевое? Какими должны быть союзы, которые могут гарантировать, что влияние Центральной Азии в мире продержится хотя бы 20 лет?
При внимательном изучении всех этих вопросов приходишь к одному выводу: реализовать свои амбиции регион может только либо в союзе с Россией, либо при ее поддержке. Потому что только ей выгодна сильная Центральная Азия. Все остальные геополитические игроки видят центральноазиатский регион только слабым и зависимым. Потому что таких можно безнаказанно грабить до тех пор, пока там будет, что взять. На этом, в отличие от российской, и построена вся внешняя политика тех, кого принято называть «международным сообществом».