В последние годы уральская популяция сайгаков восстановилась и даже превысила свою историческую численность. Одновременно в регионе год от года увеличиваются поголовье скота и размеры владений фермеров, которые захватывают ареал традиционного обитания сайги. Это породило проблему, у которой уже нет простого решения и в дальнейшем она может стать только масштабнее, сообщает наш сайт.
Такую тему обсуждали в Алматы на региональной научно-практической конференции «Конфликт между человеком и дикими животными в Центральной Азии». Организовали её Институт зоологии РК и немецкий Фонд имени Михаэля Зуккова. Отдельная сессия была отведена проблеме взаимодействия между степными антилопами и жителями сельских регионов Западно-Казахстанской области, в первую очередь скотоводами.
Последние уже давно жалуются, что сайги в их крае стало слишком много, она съедает посевы, вытаптывает поля, выпивает воду. Поэтому в прошлом году правительство одобрило отстрел сайги на ограниченный срок. Однако это вызвало крайне негативную реакцию казахстанского общества, и программу быстро свернули. Поползло много слухов и версий, включая то, что антилопы особого вреда фермерам не приносят, а отстрел на самом деле был задуман ради продажи сайгачьих рогов в Китай.
Представители Ассоциации сохранения биоразнообразия Казахстана (АСБК) уже несколько лет ведут научные исследования в Западном Казахстане и на конференции рассказали, что там реально происходит.
Численность населения региона с 2000 года последовательно снижается (около 23 % за 25 лет). Число фермерских хозяйств тем временем медленно, но растёт.
Научный сотрудник АСБК Илья Смелянский в своём докладе рассказал, как устроено сельское хозяйство в Западном Казахстане. Основное занятие местных аграриев — скотоводство (посевов почти нет, только кормовые). Среднее крестьянское/фермерское хозяйство (КФХ) обычно включает около 500 га пастбищных угодий, от одного до трёх участков (крупнейшие фермы — до девяти тысяч га и более 10 участков); аренда — на 10–49 лет. Часто имеется зимовка (точка) и одно-три жайляу + дом в деревне.
Держат один или два вида скота. Если это крупный рогатый скот (КРС), то обычно 250–300 голов, если лошади — 30, если овцы, козы — 400 (максимально — 1000 КРС, 350 лошадей и 1000 овец).
Сено — основной зимний корм КРС и овец в регионе (два-четыре месяца). Запасы сена на зиму имеют критическое значение для выживания животноводческих хозяйств в регионе, нехватка сена и сенокосов ощущается как наиболее угрожающая проблема.
Среднему фермеру нужно 550 тонн сена на зиму (2200 рулонов по 200–300 кг). Для этого нужно скосить 1700–2000 га (максимальный сенокос для одного КФХ — 6000 га). Сенокосных угодий очень мало, и массово косят на пастбищах — везде, где технически возможно. В засуху косят только луга в лиманах и поймах.
Существует местный рынок сена — в пределах района и даже сельского округа, но в засуху оно ввозится из других районов и из Актюбинской области. В 2022 году цена рулона в 250 кг была 3,5–7 тысяч тенге, в среднем шесть тысяч (до 10 тысяч тенге в засуху). Большую роль играет обводнение понижений (лиманов и прочего), от чего зависит урожай сена.
В качестве точки отсчёта взаимодействия западноказахстанских аграриев стоит взять конец 1990-х годов, когда популяция степной антилопы и фермерские владения были весьма небольшими. Это и заложило основу будущего антагонизма — фермерам стали массово выделять земли в местах традиционного обитания сайгаков. И когда последние восстановили свою численность и вернулись в свои края, те уже были заняты скотоводами.
Так, согласно данным, представленным сотрудником Экомузея Айбатом Музбаем,
- в 2000 году численность сайги в Западном Казахстане составляла 17 500 голов, а земли, арендованные фермерами, составляли 22 939 га;
- в 2010 году численность сайгаков выросла до 39 000, а арендованные земли — до 60 763 га;
- в 2015 году сайга насчитывала 51 700 голов, а фермерские земли — 210 740 га;
- в 2020-м сайгаков было 217 000 особей, а фермерские земли равнялись 460 079 га;
- численность сайгаков в 2023 году составила 1 130 000 , а фермерские владения — 557 667 га (около 53 %).
Аграрный сектор в регионе достиг небывалых масштабов и продолжает расти, и теперь ему мешают степные обитатели.
Илья Смелянский и его коллеги провели множество интервью с фермерами, сотрудниками районных и сельских акиматов, работниками ООПТ на предмет негативного влияния сайги на сельское хозяйство.
Из опрошенных фермеров около 70 % считают, что сайгак наносит их хозяйству тот или иной ущерб. Около 65 % назвавших три важнейших проблемы для их скота и скотоводства включают сайгака в число таких проблем.
По мнению респондентов, конфликт начался в 2016–2017 годах и резко обострился в 2019–2020 годах, когда поголовье антилоп уже превысило 200 тысяч. По мнению респондентов, сайгаки:
- вытаптывают сенокосы, роют на них ямки (лёжки), что мешает технике;
- съедают часть травы;
- разбрасывают и затаптывают скошенные валки;
- оставляют на валках свои экскременты, и это снижает качество сена для скота;
- умирают — и их неубранные трупы мешают сенокосной технике и также портят сено.
Для скотоводов чрезвычайно важны водопои, к которым относятся реки и озёра, запрудные пруды в балках, пруды в котлованах (копанях), система каналов (питаемых импортированной водой из Волжского бассейна), колодцы и скважины.
Сайгаки также привязаны к водопоям. Их распределение по территории во многом определяется доступом к воде. И по мнению респондентов, сайгаки используют лимитированные запасы воды в копанях и прудах, так что их не хватает на весь летний сезон; используют воду из колодцев, так что фермеры вынуждены тратить больше денег на подъём воды (и запас воды в колодцах также часто ограничен); оттесняют скот от водопоев на открытых водоемах.
Другой вред:
- Вред пастбищам: поедание части травы, которую мог бы съесть скот; вытаптывание; вытеснение скота с пастбища.
- Опасение болезней: подтверждённых фактов нет, основано на здравом смысле, наблюдениях самих фермеров и страхах; страхи провоцируются, кроме прочего, обилием трупов сайгаков в степи.
- Увод телят и ягнят от стада (обычно с последующей их гибелью).
- Порча электроизгородей (порывы проволоки).
- Риск ДТП с участием сайгаков на автомобильных дорогах: таких случаев мало, но есть опасения.
- Чрезмерно суровое, по мнению респондентов, наказание за браконьерство и (особенно важно) за действия, не наносящие вред сайгакам, но запрещённые по закону (сбор рогов и др. дериватов).
Около 25 % сообщивших, что понесли ущерб, не оценивали его даже примерно. Среди респондентов, кто оценил количественно (61 %), большинство оценивали потери по количеству недобранных рулонов сена: от нескольких сотен до пяти-шести тысяч больших рулонов (по 250–300 кг). Чаще всего речь шла о примерно 550 рулонах.
Значительно реже ущерб оценивали по площади испорченных сенокосов (от 100 до 1700 га), по весу несобранного сена, в денежном эквиваленте (5–10 млн тенге в год). Ущерб многих хозяйств колеблется в районе 3,3 млн тенге. Но так как имеются очень крупные фермы, то если общий ущерб поровну разделить на всех, то выходит около 10 млн тенге.
Аналогично оценивается ущерб посевам кормовых культур. Затронутые площади значительно меньше, но удельные (на единицу площади) потери для фермера больше, поскольку урожайность таких сенокосов выше, и, помимо неполученной выгоды, есть прямые потери инвестиций (затраты на семена, агротехнические мероприятия и орошение).
В одном примере респондент описал структуру при потере около 20 % из 200 га посевов суданки: потери инвестиций 1,8 млн тг + неполученная выгода (от продажи сена) три млн тенге. Выходит 4,8 млн.
Ущерб от вреда водопоям и пастбищам сами респонденты количественно не оценивали. Государственные органы и иные организации не проводили корректную количественную оценку ущерба (до 2024 года).
Наибольшей напряженности конфликт достиг в период миграции сайгака на места окота, что по времени примерно совпадает с переводом скота на летние пастбища — в апреле-мае. Межгодовая динамика определяется преимущественно климатом — конфликт резко обостряется в засушливые годы и существенно смягчается в годы с хорошим увлажнением.
Напряжённость конфликта в регионе неоднородна. Выделяются очаги напряжённости и территории, где конфликт выражен слабо. Важный фактор пространственной структуры — количество и доступность водных ресурсов, в частности преобладающий тип водопоев. Ну и немало зависит от распределения плотности поголовья скота (пастбищной нагрузки скота) по региону.
У большинства опрошенных преобладает сдержанная неприязнь. Некоторые признают право сайгаков на жизнь, считают, что сайгаки экологически важны, необходимы в природе. Но в то же время не интересуются их ролью в природе и хотели бы, чтобы численность сайгаков была многократно меньше и/или чтобы они обитали где-то не на их участке. Пользы для себя от сайгаков не видят никакой.
Есть и такие (не более 20 % ответов), которые ненавидят сайгаков и желают, чтобы они исчезли совсем; мнение, что сейчас сайгакам «нет места» в регионе. Около 15 % опрошенных считают, что сайгаки полезны для степи (для пастбищ), обладают ценностью и красотой.
Местные фермеры считают, что единственным решением конфликта может быть сокращение численности уральской популяции сайгаков. Фермеры из северной части региона считают оптимальной численность сайгаков в пределах 100–150 тысяч, тогда как фермеры из южной части региона готовы сосуществовать с популяцией в 300–500 тысяч особей.
В то же время некоторые фермеры готовы мириться с присутствием сайгаков на своих территориях при условии полного возмещения экономического ущерба, причинённого этими животными.
Участники конференции отметили, что помимо роста популяции сайги, фермеры сталкиваются ещё с одним очень большим вызовом — изменение климата, который приводит к засухам, резким колебаниям температур и другим неприятностям. Однако многие аграрии не способны осознать влияние этого фактора и теперь все проблемы, связанные с усыханием водоёмов и истощением кормовой базы, связывают исключительно с сайгаками.
В качестве решения проблемы обсуждались различные меры, однако большинство участников сошлось на том, что оптимальными мерами будут сооружение крепкой изгороди, которая бы не позволила сайге заходить на фермерские владения, либо же переход к устойчивой добыче сайги, то есть возможности местных жителей ловить и отстреливать на мясо какую-то часть сайгачьей популяции, чтобы, с одной стороны, сдерживать её численность, а с другой — снижать поголовье собственного скота, компенсируя это добычей сайгачьих туш.