В пяти километрах от трассы, соединяющей Алматы и Тараз, у живописных склонов гор, стоит село Когершин. На его окраине — Луговской конезавод, который когда-то славился далеко за пределами Казахстана. Здесь, например, вырастили первого в СССР коня, завоевавшего олимпийскую медаль — ахалтекинца Абсента. Вот только сейчас местные жители своим селом не очень довольны, а многие предпочитают уехать — как минимум на заработки, как максимум совсем. Почему некогда процветающее село приходит в упадок и какое отношение к этому имеют Нуртай Абыкаев и его сын Марат, рассказывает наш сайт.
Было как в городе
О том, что в Когершине находится конезавод, ты узнаёшь, ещё не попав в село. Сразу после поворота с трассы вас встречают две стелы. На одной написано Когершин, вторая оповещает о наличии там конезавода.
После этого нужно проехать ещё пять километров по извилистой дороге с свидом на горы. Первое, что встречается на въезде в само село, это хозпостройки. На вопрос журналиста, тот ли это самый конезавод, водитель отвечает:
«Это были коровники при конезаводе. Раньше там вообще много чего было. Здесь сейчас ничего нет».
На настоящий конезавод мы ещё попадём, но об этом позже.
Пока же мы въезжаем в само село. На первый взгляд оно кажется вполне уютным. Не видно откровенно разваливающихся домов, не валяется мусор под каждым забором. Правда, и взрослых людей как-то особо не видно, хотя на дворе примерно 8:30 и многие должны спешить на работу. Зато на улицах бегает много детей — всё-таки конец августа, школьники догуливают каникулы. А ещё пенсионеров.
На центральной улице, недалеко от местной мечети, стоит группа мужчин за 50. Это таксисты и те, кто просто пришёл с ними поболтать. Раз мы приехали рассказывать про село, то таксисты — это, пожалуй, один из самых надёжных источников.
Мужчины сначала на контакт идут неохотно, но в итоге соглашаются побеседовать (а потом даже друг друга перебивают).
«Как дела в селе, говоришь? Знаешь как здесь при Союзе было? Сказка! Наш совхоз же подчинялся напрямую Москве. Он миллионер был, на всю страну гремел! Кони были самые элитные. Про Абсента слышал? Работа кипела, комбайны были, хлеб пекли, коров, овец разводили. А по утрам машины асфальт и тротуары мыли. Как в городе, представляешь? А что сейчас? Всё умерло», предаётся воспоминаниям и грустно вздыхает таксист Берикбай.
На замечание, что всё-таки вымершим село не выглядит, мужчины начинают наперебой рассказывать о проблемах.
«Вот, смотри, дорога. Её недавно ремонтировали, а она уже вся разбитая. Да и то, что сделали? Половину заасфальтировали, а остальное нет. Больницу года два назад сделали — амбулаторию. Хорошо, да. Но в неё 10 человек помещается и всё. Маленькая. У нас раньше была больница, большая. Но в ней сейчас детсад», говорит самый пожилой из собеседников Ашим ага.
Мы, кстати, «по заданию» Ашима ага поинтересовались в местном акимате по поводу дорог, и там нас заверили, что в сентябре-октябре в селе проведут ямочный ремонт. На вопрос, не поздно ли, аким сельского округа Габит Картанбаев объяснил, что довольно долго решали вопрос с подрядчиками, потому что те, кто проиграли в конкурсе, подали в суд. В итоге только к середине августа этот вопрос решили. Но он заверил, что южный климат даст закончить ремонт.
Но, пожалуй, самая главная проблема, на которую жаловались почти все, с кем мы общались к Когершине, — это безработица. Говоря о ней, люди непременно вспоминали всё тот же конезавод. Естественно, в первую очередь, советское время, когда на нём работало практически всё село. По словам старожилов, в совхозе трудилось от 500 до 1000 человек. Вспоминали и 2000–2010-е, когда конезавод возродился.
«В 1990-е здесь вообще ничего не было. Даже света и газа. С начала 2000-х снова стало нормально. Как бы частный совхоз стал. Директором там был Халит. Снова работа была. А несколько лет назад снова всё в упадок стало приходить. Работы нет. Я там лет 20 проработал ветеринаром. А сейчас мне таксистом выгоднее быть. И обрати внимание: мы здесь все немолодые стоим. Потому что молодёжь в основном уезжает вахтой работать — в Караганду, в Атырау, в Алматы», говорит Берикбай.
Молодых мужчин журналист наш сайт действительно августовским днём в Когершине встретил мало. Один из местных жителей заявил, что 90 % трудоспособных мужчин уезжает из села — как минимум в райцентр Кулан, как максимум на вахту. Не удерживают их даже новые ДК и спорткомплекс, построенные пару лет назад.
Аким Габит Картанбаев цифру в 90 % назвал откровенным преувеличением. По его словам, многие просто уезжают утром пасти скот, а вечером возвращаются. Хотя то, что безработица в Когершине есть, он не отрицает.
По словам местной предпринимательницы Миры Маныспаевой, то, что люди уезжают из села, сказывается и на тех, кто остаётся.
«Я открыла магазин в 2014 году. Тогда ЛКЗ нормально работал, у людей была зарплата, они к нам шли покупать. А года три-четыре назад там проблемы начались. Сейчас у меня половина полок пустая, у народа денег нет, мы с них долги собрать не можем. А должников вот столько», Мира показывает рукой выше головы.
Ей вторит ещё одна предпринимательница Алмаш Мусалиева. Она почти 10 лет занимается молочной продукцией.
«Когда я начинала, у меня покупатели были здесь, в Когершине. Сейчас я вожу в райцентр, потому что здесь покупателей почти нет. Вообще посмотрите, что у нас творится. Например, детскую площадку сделали, а она уже почти сломанная. Раньше здесь красота была, а сейчас бардак!»возмущается женщина.
Ещё несколько человек назвало нам цифру в 140 домов, которые выставлены по селу на продажу. Учитывая, что в селе сейчас живёт около 3500 человек, а каждый дом — это в среднем четыре человека: мать, отец и двое детей, то количество желающих уехать из Когершина несколько настораживает.
«Я не уехал, но работаю удалённо. То есть работа у меня не здесь. Ещё более-менее вертятся те, у кого трактор есть или машина. Остальные уезжают», говорит местный житель по имени Мият.
Кто на безработицу и отсутствие молодёжи в коллективе не жалуется, так это директор местной школы Серик Айтбаев.
«В коллективе школы около 40 % молодёжь. Число учеников за последние годы сократилось, но не критично, примерно с 900 до 700. В самой школе в 2020 году прошёл капремонт. До этого капремонт в здании средней школы был в 2003-м, а в начальной — в 2009-м»,описывает плюсы села Айтбаев.
Учитывая, что учителям несколько лет назад подняли зарплату, его оптимизм не удивителен.
Подарок президенту
Халит, которого упомянул Берикбай, — это бывший директор Луговского конного завода Халит Базаралиев.
Вообще в разговоре с нами его упоминали и другие жители села. Например, Мира Маныспаева сказала так:
«Я сама уезжала отсюда, жила в Семее. Но вернулась, потому что здесь условия нормальные создали. Директором на ЛКЗ тогда был Халит. Я сама его лично не знаю, но все про него говорят только хорошее».
Алаш Мусалиева как раз из тех, кто только хорошее про Базаралиева нам и говорила. Например, рассказала, что он ей, матери-одиночке, помог сыграть свадьбу дочери.
Мы встретились с Халитом Базаралиевым в его доме на краю Когершина. Пожилой мужчина встретил нас по-домашнему, а на вопрос, как его представить в статье, сказал:
«Просто пенсионер».
Хотя если забить его имя и фамилию в поисковике, становится понятно, что он не просто пенсионер.
Халит Базаралиев родился в Астрахани, в пять лет потерял родителей и воспитывался в детском доме. Как он рассказал журналисту наш сайт, в советское время прошёл путь от рабочего до директора завода, а после развала СССР занялся бизнесом. В том числе и коневодством.
«Я создал в Астраханской области первый в России частный конезавод», не без гордости говорит мужчина.
В середине 1990-х Базаралиев по приглашению Нурсултана Назарбаева приезжал в Казахстан в составе делегации молодых казахских бизнесменов из РФ. Потом работал в Атырау, как раз по профилю коневодства. В 2002 году уже от Казахстана выиграл скачки в Москве, именно на атырауском скакуне.
А в 2002 году он впервые приехал в Когершин. И вот здесь и появляется семья Абыкаевых.
«Летом 2002 года меня пригласил Нуртай Абыкаев. Он тогда был руководителем администрации президента. От имени всех аксакалов он просил меня возродить Луговской конный завод. Я таким людям не мог отказать. И я приехал в это село. Село было, конечно, тогда полузаброшенное. Здесь остались пенсионеры, немощные и криминальные элементы. Не было света, газа, воды, дорог, школа разбитая. Мёртвое село было», рассказывает Халит Базаралиев.
После этого он снова поехал к Абыкаеву и объяснил, что без возрождения села конезавод не возродить. А для этого нужны очень большие вложения.
«Мы с ним долго беседовали, и он мне сказал: это была просьба Нурсултана Абишевича, так как это история Казахстана, родина Абсента. Он сказал, что это будет подарок президенту. В каком смысле он имел в виду подарок, я не знаю. Ещё он спросил, есть ли у меня средства на то, чтобы возродить. Я сказал, что примерно да. Он ответил: „Ты давай вкладывай, не бойся. А если сумеешь поднять, то мы тебе всё это вернём“», говорит Халит Базаралиев.
В следующие пять лет, по оценке самого Халита Базаралиева, он вложил в Когершин вообще и в конезавод в частности около пяти миллионов долларов собственных денег. Как рассказывает и он, и селяне, с которыми мы пообщались, в нулевые в ауле восстановили все коммуникации дороги, школу.
«Я когда в первый раз зашёл в школу, там в каждом классе стояла буржуйка, труба в окно выведена и топится дровами, которые ученики сами приносили. Я первым делом крышу поменял и потом всю школу отремонтировал. Потому что там же мои будущие кадры учились», описывает Халит Базаралиев реалии начала нулевых.
В 2000–2010-е на конезаводе, конечно, в первую очередь разводили лошадей английской и ахалтекинской породы — около 150 голов. Но, кроме них, разводили свиней, коров и даже рыбу. И, соответственно, были специалисты для этого всего.
«Я построил там новые конюшни, разбил фруктовый сад. У меня были свои коневоды, животноводы, рыбоводы, водители, трактористы», вспоминает бывший директор конезавода.
Нурсултан Назарбаев, кстати, дважды приезжал посмотреть на «подарок». А сам Базаралиев четыре раза избирался местным депутатом. Как он подчёркивает, на юге Казахстана для «не местного» это было почти из области фантастики. Кроме того, за работу он получил звание почётного гражданина Жамбылской области, ему вручили ордена «Парасат» и «Курмет» и несколько медалей, в 2013 признали человеком года в сельском хозяйстве. И вообще с внешней стороны всё было отлично.
Пропавшие документы
Но в 2007 году на конезаводе на самом деле произошли изменения.
«Мне звонит Нуртай Абыкаев и говорит: „Этот конезавод нужно срочно переоформить на моего сына. А я с тобой сам рассчитаюсь“. Я взял под козырёк — что я мог ему тогда ответить? И сын его не заставил себя долго ждать — тут как тут. Я пригласил нотариуса домой и тут же всё оформили сразу. За 82 тысячи тенге — такую-то громадину!» рассказывает Халит Базаралиев.
Но Халита Базаралиева с ЛКЗ не убрали. Он остался там в качестве гендиректора. При следующей встрече с Абыкаевым-старшим тот пообещал ему выплатить ещё два миллиона долларов за работу.
«Я продолжил работать и вкладывать свои деньги. Если были проблемы, он мне говорил: „Ну у тебя же есть деньги, вложи, чего ты беспокоишься. Я же с тобой рассчитаюсь“».
Так продолжалось до 2018 года. По расчётам Халита Базаралиева, за это время он вложил более 1,2 миллиарда тенге. Но в 2018-м у него произошёл конфликт с Маратом Абыкаевым и его женой.
«Я после этого почувствовал себя плохо. Но я думал, дома полежу и отпустит. Однако стало только хуже. Меня отвезли в больницу и оказалось, что это обширный инфаркт. Я дней 10 пролежал в больнице. А когда приехал, то документов — доверенностей, кассовых — просто нет! Но я попросил главного бухгалтера сделать распечатку с 1С, поставить печать и подпись», рассказывает Халит Базаралиев.
После этого он собрал вещи и ушёл. Но ещё полгода после этого провёл на больничном. Дальше прибавились другие заболевания, и в итоге с корреспондентом наш сайт он общался, имея вторую группу инвалидности.
Тем временем в том же 2018 году владельцы конезавода отстранили Халита Базаралиева от должности гендиректора. За следующие шесть лет на ней сменится четыре человека. Сейчас завод возглавляет человек по имени Султан Скендиров.
А с 2023 года между ТОО «Луговской конный завод» и Халитом Базаралиевым начались судебные тяжбы. Всего их три — две по искам Базаралиева, ода по иску ЛКЗ. Халит Базаралиев требовал от завода вернуть ему две суммы. Первая, поменьше, — это зарплата за полгода, которые он провёл на больничном, в размере более 2,4 миллиона тенге. Халит Базаралиев настаивал, что ему эти деньги не выплатили. Представители ЛКЗ — что он всё получил.
Вторая сумма, которую требовал вернуть бывший директор, — это более 892 миллионов тенге из вышеупомянутых 1,2 миллиардов. Халит Базаралиев настаивает, что деньги эти были временной помощью конезаводу, а стало быть, подлежат возвращению.
По первому иску прошли суды уже во всех трёх инстанциях, и они постановили, что Базаралиев зарплату получил.
«В качестве подтверждения того, что я получил зарплату, они предоставили вот такую бумажку — без печати, без подписи. И на основании её даже Верховный суд с ними согласился», возмущается Базаралиев.
По второму иску прошли две инстанции, где суд постановил, что бывший директор конезавода пропустил сроки исковой давности. Лечение же, которое он проходил, по мнению судей, подать иск раньше не мешало.
И вообще, по мнению двух судов, Халит Базаралиев не смог доказать, что он этот миллиард на счета конезавода переводил, потому что у ЛКЗ не было соответствующих документов. А нет их, потому что в 2022 году эти бумаги были уничтожены. Сказано так вот в этом документе:
По этому поводу Базаралиев задаётся вопросом: как могли бесследно исчезнуть, в том числе в электронном виде, банковские документы, и почему судей такой ответ устроил?
При этом, согласно данным из решений судов, в архиве этих документов тоже нет. А ответ из банка, предоставленный Халитом Базаралиевым, в котором указаны суммы, перечисленные на счёт ЛКЗ и даты начислений, в суде в расчёт не приняли, обосновав тем, что это копии, а не оригиналы.
Кроме этого, Халит Базаралиев предоставил одну из тех самых распечаток, подписанных главбухом конезавода, но в суде посчитали, что это тоже доказательством не является.
Несколько дней назад Базаралиев получил ответ от АРФР, в котором говорится, что полученный от банка ответ является официальным документом. Параллельно он направил обращение в департамент экономических расследований Жамбылской области и теперь ждёт ответа.
В свою очередь ТОО «Луговской конный завод» подало на бывшего директора иск с требованием отобрать у него землю, на которой находится его дом. Версия истца в судебных документах описывается примерно так: в 2016 году Базаралиев сам купил участок, принадлежавший заводу, подделав подпись Марата Абыкаева, и значит сделка должна быть признана незаконной, а землю стоит вернуть конезаводу. Суды первой и второй инстанции встали на сторону Абыкаева.
Сам Халит Базаралиев произошедшее в 2016 году описывает так:
«Я обо всём ставил в известность Марата Абыкаева. И о том, что планирую выкупить участок, — тоже. К тому же у меня была доверенность с правом подписи. Но она была среди тех документов, что пропали, когда я вышел из больницы. Я пытался получить копию доверенности у нотариуса, который её заверял, но спустя три года хранения он тоже её уничтожил», разводит руками Халит Базаралиев.
При этом бывший директор в суде тоже настаивал на том, что сторона Абыкаева пропустила сроки давности, подчёркивая, что именно по этому принципу на него в 2022 году не стали возбуждать уголовное дело. Но в двух первых инстанциях посчитали, что ЛКЗ срок давности не пропустил. Если так же решит и кассационная инстанция, то Халиту Базаралиеву придётся освободить участок и снести дом и постройки, возведённые семь лет назад.
«Я одного не могу понять — зачем ему эта земля? В ауле, который стоит далеко от дороги, на отшибе села. Я считаю, что они хотят эту землю забрать, потом обвинить меня в хищении и посадить. Другой цели я не вижу», с грустью говорит Базаралиев.
Кстати, согласно данным Автоматизированной информационной системы органов исполнительного производства, за ТОО «Луговской конный завод» числятся два крупных долга, один из которых превышает пять миллионов тенге, а второй — 114 миллионов.
Ахалтекинцы и англичане
Мы, разумеется, хотели пообщаться с представителями Луговского конного завода, чтобы услышать их версию конфликта с Халитом Базаралиевым. Но когда приехали в его контору, там, как нам заявили, не оказалось никого из уполномоченных общаться. Нам удалось дозвониться до Султана Скендирова, но он сказал, что находится в командировке и поговорить с нами тоже не сможет. К счастью, он дал нам добро на то, чтобы посетить сам конезавод.
Если верить местным жителям, с которыми мы разговаривали, он должен был находиться в крайне запущенном состоянии.
«Базаралиева убрали, а новым хозяевам ничего не надо!» возмущалась в разговоре с нами Алмаш Мусалиева.
Количество работников завода называли не более десяти, вместо нескольких сотен в 2000–2010-х. Плюс некоторые из собеседников нам сказали, что несколько месяцев назад на конезаводе начались задержки зарплаты. Жители Когершина даже шутили, что после статьи в наш сайт её сразу и выплатят.
Встретил нас Луговской конезавод выцветшим баннером «Луговской конный завод» и хмурым сотрудником, который согласился нас проводить.
На наш вопрос, сколько сейчас человек работает на конезаводе, он подтвердил, что около 10 — это и конюхи, и зоотехники, и другие сотрудники. Но в момент нашего визита на завод там было всего два человека. Один — это тот самый проводник, вторая — женщина, собиравшая яблоки и груши в саду — том самом, который упоминал Халит Базаралиев. Урожай, кстати, хороший — от плодов в прямом смысле ломились ветки.
За садом притаилась статуя того самого Абсента — коня с олимпийской золотой медалью.
В первой конюшне, куда нас проводили, содержатся кобылы английской породы или, на языке коневодов, маточное поголовье. В самой конюшне — деревянный потолок с вентиляционными коробами. Лошади стоят в зарешёченных станках. Где-то к матерям жмутся жеребята. В целом разрухи, про которую говорили жители Когершина, не видно.
Впрочем, как и какого-то кардинального обновления. Косметический ремонт есть. Например, стены станков побелены. В остальном, на взгляд журналиста наш сайт, конюшни выглядят так, будто их обновляли минимум лет 10 назад, а может и больше.
Ахалтекинцы содержатся в аналогичных условиях. Единственное, у этой породы на конезаводе есть и кобылы, и жеребцы. В отличие от англичан, которые на появление незнакомого человека реагировали несколько настороженно, текинцы, а особенно текинки, будто бы позировали, заметив, что их снимают.
На вопрос, покупают ли у них ахалтекинцев, нам ответили так:
«Пока почему-то нет. Спрос упал».
Хотя совершенно не секретный факт, что лошадей этой, одной из самых дорогих в мире пород, часто покупают именно за внешнюю красоту, особенно если речь идёт про светлую масть. А такие в Когершине есть. Хотя есть и те, кто на скачках побеждал.
Всего, по словам сотрудника конезавода, сейчас здесь содержится чуть больше 50 голов лошадей — около 20 англичан, примерно 30 ахалтекинцев плюс табунные и рабочие лошади.
Выходя с конезавода, мы обратили внимание на постройки примерно метрах в 200. Вокруг них не было даже забора. Мы поинтересовались, что это.
«Это тоже конезавод был. Там раньше донских держали. Сейчас там никого нет», — сказал работник ЛКЗ.
Донских коней не разводят здесь с советских времён. В разговоре с нами их вспоминали те из жителей села, кто работал на ЛКЗ ещё в советское время.
В разговоре с журналистом наш сайт аким Когершинского сельского округа Габит Картанбаев сказал, что для конезавода сейчас уже практически нашли нового инвестора. Кто это, не уточнил. Интересно было бы знать, кто в очередной раз попробует вдохнуть жизнь в место, воспитавшее Абсента.