До сих пор исследователи ломают голову: что это было? При СССР ташкентский мятеж Константина Осипова 18-20 января 1919 года называли «белогвардейским». Умалчивая, при этом, что главный мятежник до этого события был… военным комиссаром Туркестанской Советской Республики.
Истинные мотивы Осипова, как, впрочем, и цели мятежа, неясны до сих пор. Кто-то приплетает к его организаторам Туркестанскую военную организацию, что спорно, а кто-то считает, будто таким образом местные большевики воспротивились присланным из Москвы товарищам…
Мы все глядим в Наполеоны…
На момент мятежа его лидеру Константину Осипову было всего 22 года. Бывший прапорщик Русской императорской армии, после установления в ноябре 1917 года в Туркестане Советской власти, он примкнул к ней. В феврале 1918 года полк под командованием Осипова разгромил Кокандскую автономию, а позже — разоружил белоказаков полковника Зайцева под Самаркандом. За подвиги во имя Советской власти, сообщают нам историки, его и назначили военкомом ТСР.
Мотивы его участия в заговоре против Советской власти до сих пор неизвестны. Наиболее расхожая версия гласит, что Осипов, в случае успеха его выступления, собирался стать единоличным правителем Туркестана. Поэтому, мол, он и вошел в состав заговорщического «Временного комитета» еще в декабре 1918 года. В ВК Осипов стал членом «комитета внутри комитета» — так называемого «Совета пяти», куда кроме него входили Василий Агапов, Павел Цветков и два Александра — Тишковский и Руднев.
Непонятно вообще, как эти люди оказались на одной стороне. Хочется спросить некоторых из этого «Совета пяти»: «А какого черта вы там делали?» С Цветковым и Рудневым все более-менее объяснимо — они были полковниками царской армии. А Тишковский — кто? Еще один, наряду с Осиповым, функционер ТСР. Ну а история с Агаповым — еще интереснее. Это был старый большевик, член РСДРП с 1903 года, лично, как пишут, знавший Ленина. На тот момент он был комиссаром Главных железнодорожных мастерских Ташкента.
Среди историков бытует версия, будто Агапову не понравилось, что к концу 1918 года на многие руководящие посты среди большевиков Туркестана были назначены представители, присланные из Москвы Лениным. Которые, в свою очередь, начали всерьез исправлять ошибки «товарищей на местах». Мало, кто знает, но после установления в Ташкенте Советской власти, коалиция из большевиков и левых эсеров наотрез отказалась брать на службу представителей местных национальностей. Более того: существовали две ячейки партии большевиков — «русская» и «местная», что для интернационалиста Ленина было непростительным грехом. В этом случае мотивы Агапова понятны: с приездом «москвичей», он и ему подобные потеряли власть и влияние.
О заговоре в Ташкенте узнали случайно, хотя и поздно. Недалеко от Ташкента 15 января 1919 года разведка красноармейцев преследовала двух авантюристов, которые сумели разоружить караул на станции Караул-Куя, и отправить по телеграфу красным предложение сдаться. Якобы, к станции подошли войска из Асхабада (ныне — Ашхабад), который на тот момент был под властью англичан и так называемого «Закаспийского временного правительства». Впрочем, отдельные источники пишут, что к тому времени англичане в Асхабаде ЗВП уже разогнали, назначив на его место некий «Комитет общественного спасения».
Однако никаких войск красная разведка у Караул-Куи не нашла. Догнав авантюристов, разведчики ликвидировали одного из них — бывшего штабс-капитана Борщинского. Второго — техника Мошкова — удалось взять живым. На убитом Борщинском нашли пакет и 40 тысяч рублей царскими ассигнациями. Когда пакет вскрыли, в нем оказалось 14 экземпляров антисоветского журнала «Свободная пресса», нелегально издававшегося в Ташкенте, и письмо Цветкова в Асхабад к жене, в котором тот сообщал о готовящемся в Ташкенте восстании». Мошков на допросе назвал всех участников заговора, которых знал. Члены фронтовой Чрезвычайной комиссии (ЧК) немедленно выехали в Ташкент. Там они передали показания Мошкова председателю Туркестанской ЧК Донату Фоменко. Всех их потом арестовали — удалось уйти только Цветкову.
Потом чекисты арестовали Евгения Ботта, служившего адъютантом у Осипова. При обыске в квартире Ботта нашли буквально арсенал оружия и боеприпасов. На свидетельство участия в антисоветском заговоре это вполне тянуло. Но когда днем 18 января Осипов узнал об аресте своего адъютанта, то потребовал, чтобы Ботта выдали ему на поруки. Требование военкома выполнили.
Вечером 18 января 2-му и 3-му полкам поступил приказ Осипова занять основные учреждения Ташкента. В ночь на 19 января Осипов позвонил в Совнарком ТСР и сказал, что в казармах 2-го стрелкового полка возникли беспорядки, а потом — попросил кого-нибудь приехать и помочь успокоить людей. В тот момент в Совнаркоме было большинство руководства ТСР.
Красные против красных
На встречу с Осиповым прибыли 14 человек, включая председателя ТуркЦИК Всеволода Вотинцева, главу Совнаркома республики Владислава Фигельского, председателя ТуркЧК Доната Фоменко, главу Ташкентского Совета Николая Шумилова и комиссара внутренних и иностранных дел Александра Малкова. Они полностью доверяли Осипову, потому и пришли. Осипов приказал расстрелять бывших товарищей возле полковых казарм. Таким образом, точку невозврата он прошел…
Всего под ружье к Осипову встало около 2 тысяч человек. Но после расстрела 14 комиссаров, дело у мятежников стало складываться не в их пользу. Первой опорой Советской власти в Ташкенте были Главные железнодорожные мастерские, где располагался штаб Красной гвардии и 1 тысяча винтовок. Опорой номер два была Ташкентская крепость с ее гарнизоном. Большинство в нем принадлежало бывшим военнопленным-венграм, которые после Октября 1917 года пошли служить Советской власти.
С железнодорожными мастерскими у осиповцев не сложилось, потому что за сутки до своей гибели председатель Ташсовета Шумилов успел сменить их охрану. Уже упоминаемый здесь Агапов, когда решил пойти на хитрость, не смог назвать часовым пароль, за что его в итоге и арестовали. Тысяча винтовок так и осталась в мастерских А когда осиповцы туда сунулись, выяснилось, что у винтовок есть еще и патроны. Оборону мастерских возглавил бывший фельдфебель царской армии и левый эсер Георгий Колузаев.
С Ташкентской крепостью вышло еще интереснее. Дело в том, что 14 января Осипов, Фигельский и Малков сместили с поста ее коменданта левого эсера Ивана Белова и назначили на его место большевика Константина Ревякина. Которого в тот же день с отрядом и бронепоездом отправили остановить наступление белых со стороны Асхабада. Так что оборону крепости от большевика Осипова пришлось возглавить левому эсеру Белову.
С задачей обороны крепости бывший царский унтер справился блестяще. Крепостными шестидюймовыми орудиями Белов начал обстреливать казармы 2-го полка. По гудку железнодорожных мастерских против Осипова поднялись бойцы 4-го и 6-го Туркестанских полков, курсанты Оренбургской школы военных инструкторов, и члены партийных дружин. К ним присоединились бойцы-узбеки из партийной дружины Старого Города во главе с Низаметдином Ходжаевым и Миркамилем Миршараповым, а также отряды старогородской милиции во главе с Ачилом Бабаджановым.
Для отпора мятежникам в ночь с 19 на 20 января командиры всех боевых частей избрали Военно-революционный совет, и разработали план разгрома мятежа. Наступление на штаб осиповцев началось утром 20-го. Несколько жестоких уличных боев, и Осиповский мятеж был подавлен. Сам Осипов исчез из города, прихватив с собой в Госбанке ТСР золота и бумажных денег на общую сумму 8 миллионов «царских» рублей. Потом Осипов долго бегал от красных по Туркестану. Насчет того, как он закончил свой путь, доподлинно неизвестно.
Князь Александр Николаевич Романов — младший сын от морганатического брака великого князя Николая Константиновича писал об Осипове:
«Убил его офицер якобы с целью грабежа, то есть пожелал воспользоваться крупной суммой денег, имеющейся при Осипове, и его кольцом-талисманом».
Тем не менее, имеются также свидетельства, будто в 1920 году Осипов служил у последнего эмира Бухары Сейида Алим-хана, и после взятия города войсками Михаила Фрунзе бежал в Афганистан.
А что с награбленными Осиповым в Ташкенте 8 миллионами? Это до сих пор неизвестно. Красноармейцам удалось найти только бумажные деньги. Насчет золота известно одно: в Бухаре его точно не было.
Что касается расстрелянных Осиповым 14 деятелей Советского Туркестана, то в 1962 году на Привокзальной площади Ташкента им установили памятник. В 1996 году его демонтировали. Прах погибших в 2000 году перенесли из парка имени Кафанова и перезахоронили в другом месте. Сейчас у Узбекистана — другие герои. Однако у истории есть одна особенность: ее можно переделать, но обмануть — никогда. И забывать об этом не стоит никому.