Почему руководство алматинской тюрьмы второй раз наступает на одни и те же коррупционные грабли, выясняла наш сайт.
Поначалу коммерческих камер было всего две — в № 54 и 55. От обычных они отличались тем, что их обитатели имели доступ к безлимитной сотовой связи и алкоголю. Кроме того, надзиратели вообще никогда не проверяли их, хотя обязаны были делать это. За такой дополнительный сервис арестанты платили благодетелю в погонах круглую сумму.
Как установило следствие, Мирас Советов за полгода заработал на VIP-камерах 10 млн тенге. Алмалинский райсуд признал его виновным в превышении должностных полномочий и приговорил к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Ирония судьбы в том, что сейчас в этом же районном суде рассматривается похожее дело. На скамье подсудимых — начальник второго отдела ДКНБ подполковник Жанен Айткулов. Он подозревается в организации шести тюремных VIP-камер в 2019–2022 гг.
Журналисты наш сайт разбирались, как такое могло произойти, и почему руководство тюрьмы не извлекло урок из этой скверной истории, явно дискредитирующей пенитенциарную систему страны.
Хотели как лучше…
Всё началось осенью 2021 года, когда Мирас Советов решил подзаработать на своём кураторском поприще. Он стал давать указания сотрудникам тюрьмы о переводе некоторых подследственных из общих камер в камеры с улучшенными условиями содержания. Как правило, в эту категорию входили подозреваемые в мошенничестве и хищении в особо крупном размере, то есть люди не бедные.
Стоимость «входного билета» в VIP-камеру составляла от 500 тыс. до 1 млн тенге. Чтобы получить эти деньги, Мирас использовал цепочку посредников. Родственники и друзья арестантов перечисляли средства со своих банковских счетов на счета третьих лиц, те обналичивали и передавали их капитану. Сам он запрещал перекидывать деньги на свои счета, чтобы не попасться.
Однако уловки Советова не сработали, и он попал в поле зрения сотрудников департамента собственной безопасности КНБ. Провели служебное расследование, в итоге следователи возбудили против него уголовное дело по ч. 4 ст. 362 УК РК — «Злоупотребление властью или превышение должностных полномочий». Так бывший куратор полицейской тюрьмы из служебного кабинета попал на нары ведомственной тюрьмы КНБ.
Следствие установило, что с 11 ноября 2021 года по март 2022 года Мирас Советов получил от арестантов 4 млн 200 тыс. тенге в качестве благодарности за своё покровительство. А с 19 марта по 17 мая 2022 года — ещё 5 млн 800 тыс. тенге. Кроме того, он принял подарки: игровые приставки для своих детей.
Советов ещё на стадии следствия раскаялся и признал вину. Поэтому гособвинитель попросил суд назначить ему минимальное наказание, предусмотренное Уголовным кодексом за превышение должностных полномочий. Суд прислушался и приговорил Мираса к пяти годам заключения, лишил его звания капитана и пожизненно запретил занимать должности на госслужбе.
Но на этом эпопея с коммерческими камерами не закончилась. Расследуя дело Мираса Советова, комитетчики вышли на его коллегу Жанена Айткулова. Основанием послужили свидетельские показания восьмерых человек, половина из которых была арестантами, а другая — сотрудниками следственного изолятора. Они сообщили, будто бы подполковник нацбезопасности тоже занимался поборами, но уже в большем масштабе и гораздо раньше капитана.
Как следует из обвинительного акта, Айткулов также курировал тюрьму по линии органов нацбезопасности. Он в ноябре 2019 года якобы создал комфортные условия в камерах № 56, 59, 70, 71, 76 и 268. Трое подконтрольных ему авторитетных осуждённых — Расул Ченкаев, Тулеген Тлеков и Кайрат Сатыбалдиев (имена и фамилии персонажей изменены из соображений безопасности — прим. авт.) — собирали с других арестантов деньги за перевод в эти VIP-камеры. Предпочтение отдавали людям, подозреваемым в создании, руководстве и участии в организованных преступных группировках.
«Входной билет» стоил от 500 тыс. и достигал 5 млн тенге. В пять раз больше, чем требовал Советов. Взамен постояльцам шести новых VIP-камер гарантировали доступ к безлимитной сотовой связи и вкусной еде, а в качестве бонуса — ограничения в проверках. Обратим внимание на разницу в дополнительном тюремном сервисе. Если подопечные капитана баловали себя алкоголем и были полностью ограждены от обысков, то вероятные подопечные подполковника могли рассчитывать только на деликатесы и ограничения в проверках.
Мзду подполковник якобы получал через подставных лиц, обналичивавших деньги в банкоматах. Сколько именно он заработал на коммерческой деятельности в тюрьме, следствию установить не удалось. Видимо, слишком законспирированной была схема передачи «рахмета». Зато удалось выяснить, какие подарки Айткулов получил от арестантов и их родственников. В обвинительном акте указано, что ему подарили элитного жеребца стоимостью 30 тыс. долларов, автомобиль Hundai Accent 2021 года выпуска, айфон 13 PRO, а также несколько комплектов мужской одежды, обуви и аксессуаров от итальянского бренда Baldinini.
Были и презенты поскромнее: например, комплект зимних автошин, брендовая барсетка, складной охотничий нож, мужской парфюм и три с половиной тысячи кирпичей, предназначенных якобы для строительства особняка Жанена в Жамбылской области. Интересно, что в материалах уголовного дела фигурировали ещё женские бриллиантовые украшения стоимостью 19 тыс. долларов, которые предназначались жене Айткулова, и даже живой медведь. Однако потом их убрали из обвинительного акта.
Факт остаётся фактом: за организацией коммерческих камер в алматинской тюрьме стоял как минимум один комитетчик. Если вина второго будет доказана в суде, то можно будет уверенно говорить, что ДКНБ крышевал опасных преступников во всех смыслах этого слова.
Возникают вопросы к руководству тюрьмы. Почему оно на протяжении четырёх лет молчало и не докладывало о преступной деятельности кураторов-комитетчиков? Почему позволяло своим сотрудникам нарушать главный ведомственный закон и инструкции? Мы имеем в виду закон РК «О порядке и условиях содержания лиц в спецучреждениях и спецпомещениях, обеспечивающих временную изоляцию о общества» и «Правила внутреннего распорядка СИЗО». Там же чётко прописано, что «каждая камера подвергается обыску не реже двух раз в месяц», что «подозреваемым и обвиняемым запрещено пользоваться средствами мобильной связи и иметь доступ к интернет-ресурсам». Так почему же никто из должностных лиц СИЗО не понёс ответственность за разгильдяйство и кумовство?
Ответ мы нашли в обвинительном акте. Оказывается, подозреваемый Айткулов «ввёл в заблуждение руководство и сотрудников оперативной части учреждения», когда под предлогом сбора оперативной информации приказывал им переводить подследственных из одной камеры в другую. Точно так же поступал и его предшественник Советов. Поэтому-то тюремные надзиратели проходили по обоим уголовным делам в качестве свидетелей обвинения, а не подельников подозреваемых комитетчиков.
В суде бывшие и действующие оперативные сотрудники СИЗО придерживались тактики «хотели как лучше». Переводя арестантов в VIP-камеры, они полагали, будто совершают благое дело. Кураторы, мол, хотели кого-то из подследственных изобличить в совершении преступления, а кого-то завербовать в качестве осведомителей, поэтому и собирали их вместе. Вот они, оперативники, из лучших побуждений «допускали послабление и нарушение режима содержания следственно-арестованных и осуждённых».
По словам защиты Айткулова, одного из старших оперов наказали в дисциплинарном порядке, понизив в должности и переведя на работу в другое пенитенциарное учреждение. Второму занесли в личное дело предупреждение о неполном служебном соответствии. На этом всё и закончилось.
В бездействии администрации учреждения таятся серьёзные риски. Курирует следственный изолятор не только ДКНБ, но и другие правоохранительные органы. Например, городская прокуратура как надзорный орган и Антикоррупционная служба. Если кто-то из кураторов, прикрываясь благими намерениями, вдруг начнёт нарушать закон, а руководство тюрьмы будет во всём потакать ему, то это рано или поздно приведёт к печальным последствиям.
Произойти может всё что угодно. Вплоть до убийства неугодного арестанта. Вроде как упал человек во сне неудачно со второго яруса шконки и свернул себе шею или захотел чаю попить, а его током ударило из неисправной розетки. Да многое может произойти в тюрьме, где процветает коррупция. Мы убеждены, что администрация любого пенитенциарного учреждения должна сразу же сообщать о любых сомнительных и тем более противозаконных указаниях своих кураторов. Иначе в следующий раз ей может не повезти, как в случае с алматинскими коллегами, и придётся отвечать по всей строгости закона за преступную халатность.
Хорошо, что сами сотрудники КНБ и суды осознают эти риски. В обвинительном акте и приговоре они указывают, что действия подозреваемого Айткулова и осуждённого Советова «подорвали авторитет органов государственной власти в лице КНБ и нарушили нормальное функционирование уголовно-исполнительной системы, что причинило существенный вред охраняемым законом интересам общества».
Паны дерутся – у холопов чубы трещат!
Айткулов не признаёт своей вины. Он утверждает, что стал жертвой оговора и межклановых войн в КНБ. Говорит, что дело сфабриковали сотрудники департамента собственной безопасности КНБ за отказ давать показания против его бывшего шефа — начальника пятого управления ДКНБ Руслана Дарибекова, с которым у руководства ДСБ сложились «личные неприязненные отношения».
Напомним, после Кантара была осуждена практически вся бывшая верхушка КНБ во главе с Каримом Масимовым. Сейчас в Алматы идёт закрытый суд над экс-начальником пятого департамента КНБ полковником Русланом Искаковым. Это он руководил из Астаны работой управлений городских и областных ДКНБ, пока его не задержали в 2022 году по подозрению в организации массовых беспорядков в южной столице.
Айткулов говорит в суде, что новые руководители КНБ стараются избавиться от старой гвардии, поэтому в ведомстве второй год ведутся подковёрные игры. В результате страдают простые сотрудники вроде него, как в известной поговорке «Паны дерутся — у холопов чубы трещат».
«Я ни в чём не виноват. Я служил во благо Родины и прикладывал все силы и средства для укрепления нацбезопасности нашего государства. Мои ребята, к примеру, разрабатывали известного вора в законе Серика Голову и криминального авторитета Шпека. Они перекрывали незаконные каналы поставки оружия и пополнения так называемого воровского общака. Однако меня сейчас хотят упечь в тюрьму по голословному обвинению, чтобы заработать на этом очки», — говорит Айткулов.
Адвокаты подсудимого тоже полагают, что следствие решило по «накатанным рельсам» добиться уголовного наказания для их клиента. Мол, успешно раскрыв коррупционное преступление Мираса Советова, оно хочет по такому же сценарию добиться осуждения его коллеги Жанена Айткулова.
«Обвинение построено лишь на косвенных показаниях свидетелей из числа бывших следственно-арестованных. Как выяснилось в ходе главного судебного разбирательства, они не были свидетелями событий, а давали показания с чьих-то слов. Они не видели Жанена в тюрьме, не были знакомы с ним, просто слышали от других сокамерников, что есть куратор из ДКНБ, который решает любые вопросы. Скорее всего, они путали Айткулова с Советовым. То же самое можно сказать о свидетельских показаниях четверых сотрудников СИЗО. Они также ссылаются на других людей, когда говорят о сборе денег за улучшение условий содержания следственно-арестованных. В суде они подтвердили, что лично не получали от Айткулова противозаконных распоряжений», — утверждают адвокаты.
Подсудимый отрицает, что курировал СИЗО и часто бывал в учреждении. Он предоставил суду письменный ответ нынешнего руководства тюрьмы на запрос своих адвокатов. В нём говорится, что в журнале учёта посетителей за 2020–2022 годы нет записей о посещении СИЗО Айткуловым.
«Я был руководителем, поэтому большую часть рабочего времени проводил в служебном кабинете. Мне не нужно было выезжать в следственный изолятор, поскольку в мои служебные обязанности не входило его кураторство. Кроме того, я не занимался оперативными разработками в этом учреждении, как утверждает обвинение. За 19 лет службы в органах нацбезопасности я побывал в СИЗО пару раз, но только не в инкриминируемый следствием период. Руководство учреждения не могло выполнять мои распоряжения, так как оно не подчиняется мне. Это же другое ведомство! Я подозреваю, что сотрудники департамента собственной безопасности КНБ вступили в сговор с руководством СИЗО. По-другому я не могу объяснить, как сотрудники оперчасти могли давать на меня показания, если я не был в их учреждении», — говорит Айткулов.
И сам подсудимый, и его защита твердят в суде, что дело шито белыми нитками.
«Допрошенные в судебном разбирательстве сотрудники пятого управления ДКНБ по городу Алматы заявляли о давлении на них со стороны органа, осуществлявшего досудебное расследование. Их просили дать показания против Айткулова, бывшего начальника пятого управления Дарибекова и его заместителя Берсугурова. На вопрос, какие именно показания члены следственно-оперативной группы просили дать на Айткулова, один из свидетелей ответил, что якобы о передаче денег. Мол, Жанен брал деньги», — говорят адвокаты.
Защита предоставила справку из финансовой службы ДКНБ о заработной плате Айткулова за 2022 год. Оказывается, в месяц он зарабатывал минимум 474 647 тенге. С учётом надбавок и премий его зарплата могла быть 650 000 тенге. По мнению адвокатов, на эти деньги Жанен спокойно мог покупать вещи бренда Baldinini — например, ремень стоимостью 45 тыс. тенге, обувь за 200 тыс. и т. д. Ему не было резона искать дополнительные источники доходов, так как ему хватало зарплаты. Да и воспитание, и кодекс чести офицера не позволяли Айткулову заниматься чем-то предосудительным и противозаконным.
В конце главного судебного разбирательства адвокаты постарались разбить доводы гособвинения за счёт показаний свидетелей защиты. По некоторым эпизодам им это удалось. Например, один из свидетелей, бывший одноклассник и друг Жанена, рассказал, что привозил ему в 2020–2021 годах из Стамбула дорогие подарки. Он пояснил, что шесть лет назад переехал в Турцию, поэтому не мог приехать на свадьбу и день рождения Жанена. Вот он компенсировал свои «прогулы» презентами в виде мужской демисезонной куртки, пуховика, дублёнки, кроссовок, перчаток и ремней от Baldinini. Адвокаты представили суду фискальные чеки на покупку этих товаров.
Другие свидетели защиты заявили в суде, что давали на следствии показания по просьбе своих знакомых и приятелей, которые проходили по делу как свидетели обвинения. Напоминаем: главным свидетелем обвинения был Кайрат Сатыбалдиев по прозвищу Куб. Он в 2022 году якобы занимался сборами денег в СИЗО для перевода арестантов в коммерческие камеры, а затем дал показания на Айткулова.
Так вот один из свидетелей защиты сообщил, что не продавал Сатыбалдиеву кирпичи для строительства частного дома Айткулова, как утверждало следствие. Другой свидетель сказал, что не продавал ему бриллиантовые серьги, кольцо и колье за 19 тыс. долларов. Хотя в материалах дела указано, что эти украшения предназначались для жены Жанена в качестве подарка от Сатыбалдиева. Третий свидетель заявил, что айфон 13 PRO у него купил иностранец, в то время как следствие пишет, что гаджет купил посредник в качестве подарка Айткулову.
«В ходе главного судебного разбирательства мы постоянно сталкивались с противоречиями материалов уголовного дела с фактическими обстоятельствами. К примеру, обвинение утверждает, что Жанен в августе 2021 года потребовал у Сатыбалдиева 10 тыс. долларов для покупки новой иномарки. Вроде бы ему не хватало денег на приобретение авто «в масле». Мы же предоставили суду доказательства, что Жанен купил автомобиль Hundai Accent в кредит за девять миллионов 188 тыс. тенге. Он больше года рассчитывался за машину. Таких противоречий в деле полно!» — возмущаются адвокаты.
Подсудимый утверждает, что сам покупал обувь в бутике торгового дома «Тигрохауд». Даже сбил на 50 тыс. тенге цену за фирменные кроссовки, торгуясь с продавцом. Охотничий нож он приобрёл на рынке «Барыс» за пять тысяч тенге, а барсетку ему подарила знакомая на 13 июля — день КНБ. Отдельно он остановился на эпизоде с якобы подаренной ему лошадью за 30 тыс. долларов.
«В обвинительном акте указано, что коня мне подарили в сентябре 2021 года. Жеребца купили в посёлке Кордай Жамбылской области, а потом перевезли его в посёлок Каракастек Алматинской области, где держали в конюшне. Я сто раз говорил, что не просил никого дарить мне жеребца. Он мне даром не нужен! Тем более что на него нет ветеринарного паспорта с указанием родословной, и в его ухо не имплантирован чип, как это делают с породистыми лошадьми. Я не могу понять, почему у следствия так разыгралась фантазия с животными? Сначала мне приписывали подаренного живого медведя, теперь коня! Что, других доказательств по делу нет?!» — возмущается Айткулов.
Защита подсудимого вторит его словам по части слабой доказательной базы обвинения.
«Как только уголовное дело поступило в Алмалинский районный суд в ноябре 2023 года, мы просили вернуть его на дорасследование, поскольку оно недоработанное. Следствие не смогло установить личности посредников, которые якобы обналичивали и передавали Айткулову деньги, а также подарки. Следствие не смогло установить даже предварительную сумму материального ущерба по делу и некоторые другие обстоятельства. Однако суд не принял наше ходатайство, а стал рассматривать дело по существу. В итоге всё запуталось ещё больше», — говорят адвокаты.
Действительно, многие свидетели в суде путаются в показаниях. Они не опознают подсудимого, забывают детали, о которых подробно рассказывали в ходе следствия, частично или полностью отказываются от своих первоначальных показаний. Например, трое бывших арестантов, которые сидели в коммерческих камерах в 2021–2022 годах. Ранее они утверждали, что платили деньги за перевод в VIP-камеры и пользование сотовыми телефонами. Теперь вдруг заявляют, что вместе с сокамерниками сбрасывались исключительно на покупку и доставку еды. Никаких смартфонов у них в СИЗО не было, и никто не брал с них денег за содержание в камере.
На вопрос защиты, как же они тогда давали показания на Айткулова в КНБ, свидетели пожимали плечами. Мол, они говорили следователю, что слышали от соседей, будто бы в других камерах кто-то прячет смартфоны. Но он почему-то записал показания с их слов в виде утверждения, без ссылок на кого-либо.
«Судья, по идее, должна за это вынести частное постановление. Свидетелей же предупредили об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, и в суде они давали клятву, что будут говорить только правду. А по факту выходит, что они отказываются от своих прежних показаний. Судья должна теперь перепроверить их новые показания и дать правовую оценку действиям свидетелей», — полагают адвокаты.
Один из главных свидетелей обвинения, Расул Ченкаев, неожиданно для всех участников судебного процесса полностью отказался от своих первоначальных показаний. Он заявил, что за поборами в СИЗО якобы стояли двое оперативных работников во главе с начальником учреждения. И что он якобы под давлением следствия оговорил Жанена Айткулова. А теперь второй главный свидетель, Кайрат Сатыбалдиев, заговорил в онлайн-режиме о прессинге комитетчиков.
«Сотрудники управления собственной безопасности КНБ узнали, что меня завербовал Жанен Айткулов в 2022 году. Я помогал ему разоблачать задержанных и водворённых в следственный изолятор МВД членов одной организованной преступной группировки. Комитетчики стали требовать, чтобы я дал показания против Айткулова и других должностных лиц пятого управления ДКНБ по городу Алматы. В противном случае угрожали разоблачением. Я испугался расправы сокамерников и оговорил Айткулова. Сказал, что собираю для него деньги и подарки от себя и следственно-арестованных в благодарность за его покровительство. На самом деле ничего этого не было. Я не хочу, чтобы невиновный человек пострадал, поэтому заявляю сейчас об отказе от своих первоначальных показаний!» — заявил на онлайн-допросе Сатыбалдиев.
Он сказал, что полицейские задержали его в 2022 году по подозрению в незаконном хранении оружия и боеприпасов. Сатыбалдиев просидел в следственном изоляторе почти год, стал пользовался определённым влиянием среди спецконтингента. По совместительству был негласным осведомителем Айткулова.
«Я сначала не хотел давать показания на него, но меня заставили путём пыток, угроз и шантажа. Комитетчики запирали меня в одиночной камере, где сильно избивали. Они так истязали меня, что сами потом отвозили в пятую челюстно-лицевую поликлинику. У меня есть справка оттуда. И хотя я дал нужные им показания на Айткулова и его шефа Дарибекова, они не пожалели меня, сдали сокамерникам. Сказали им, что я — стукач сотрудников «пятёрки» ДКНБ. Ребята разозлились и превратили мою жизнь в сущий ад. Я не выдержал их пыток и пытался покончить с собой, но меня спасли».
По словам Сатыбалдиева, он сейчас отбывает наказание в колонии строгого режима в Акмолинской области. Утверждает, что столичные комитетчики специально добились его перевода поближе к себе, чтобы контролировать каждый его шаг. Он попросил судью Алмалинского районного суда включить его в госпрограмму защиты участников уголовного процесса, потому что боится мести дээсбэшников. Судья удовлетворила просьбу Сатыбалдиева. Но как осуждённого будут охранять в колонии во время судебного разбирательства, непонято. А как и кто гарантирует ему безопасность после суда?
«В ходе следствия Айткулов подавал встречное заявление о привлечении к уголовной ответственности должностных лиц, причастных к фальсификации его уголовного дела и разглашении госсекретов. Они же рассекретили его агента, открыто взяв у него свидетельские показания под настоящей фамилией и именем. Другие следственно-арестованные и осуждённые узнали, что Сатыбалдиев является негласным осведомителем Айткулова, и устроили потом над ним жестокий самосуд. К сожалению, законное требование нашего подзащитного было проигнорировано, поэтому он обратился к президенту Токаеву, руководству правоохранительных органов и депутатам обеих палат парламента с просьбой взять под контроль его дело», — говорят адвокаты.
Отметим другой сюрприз Сатыбалдиева. Его адвокат привезла из колонии две пары его ботинок и две куртки, что он берёг для выхода из заключения. Она заявила, ссылаясь на клиента, что именно эти вещи проходили по делу Айткулова в качестве приобщённых к делу вещдоков. В реальности, дескать, они принадлежали Сатыбалдиеву. Как же следствие в таком случае могло утверждать, что это родственники арестантов дарили Жанену брендовую обувь и одежду?
Чтобы разобраться, нужно было идентифицировать вещи подсудимого и осуждённого. Адвокаты Жанена стали сличать ботинки и куртки Кайрата по описанию и артикулам на подкладе с теми, что значатся в материалах уголовного дела как подарки Жанену. Оказалось, что они совпадают один в один. Судья обещала разобраться.
От редакции
Мы продолжим отслеживать судебный процесс по делу подполковника Айткулова. После вынесения приговора постараемся выяснить, существовали ли коммерческие камеры в других следственных изоляторах КУИС МВД. Если да, то кто стоял за их организацией, и какое наказание понесли виновные.
Зона улучшенного содержания: правда ли, что в алматинском СИЗО есть камеры класса «люкс»?
«Это наш огород!» — что рассказал осуждённый о коррупции в алматинской тюрьме