Психологи говорят, что агрессоры часто вырастают в семьях, где насилие — это некая норма. Кстати, иногда в таких семьях вырастают и классические «жертвы» — это, как правило, девочки. Но это не значит, что если ребёнка били в детстве, он обязательно вырастет или абьюзером, или жертвой.
Сейчас всё больше молодых людей обращаются к психологу по поводу своих детских травм. Чаще всего физическое насилие исходит от самых близких людей — родителей. наш сайт расспросила молодых людей, почему их били и как это повлияло на их взрослую жизнь. Имена, разумеется, мы изменили.
«Чётко помню, что мне было семь, тогда я ушёл на речку на целый день, не сказав родителям. Тогда я сам накосячил, меня искали люди. Мама испугалась и плакала, думала, что я пропал. Сейчас мне 26 лет, поэтому понимаю переживания мамы», — рассказал Дамир.
Наша следующая героиня, 19-летняя Тео, не помнит, за что её ударили в первый раз.
«Это началось, когда мне было пять лет или больше, продолжилось до 16 лет, пока я не съехала из родительского дома. Не то что меня били до крови, но оставались синяки. Причины были разные: за непослушание, за проказы, за детские капризы. Я старшая в семье, иногда «прилетало» за младшую сестру. Когда родители начинали бить младшую, я заступалась за неё, понимала, что это неприятно», — говорит она.
Санжара (сейчас ему 32 года) били за плохие оценки.
«Наверное, в первый раз ударили в четвёртом классе из-за двойки или тройки. Часто ли это бывало? Всё зависело от них, родителей. Синяки оставались, потому что били учебником. Я не пытался хорошо учиться даже после побоев. Делал всё, как и раньше. Прекратилось это после седьмого класса», — вспоминает он.
За детские капризы и характер прилетало и 24-летней Софии. Она считает, что такое поведение родителей оправдать невозможно.
«Чаще всего били за непослушание, что свойственно детям. Родители не умеют сдерживать свои эмоции. Так как мой папа ушёл из семьи, била меня мама. Не думаю, что такое воспитание меня чему-то научило», — рассказывает она.
У 28-летнего Асхата уже есть собственные дети. Он говорит, что его били, но не жестоко.
«Это были безобидные удары из-за того, что я, не переставая, просил родителей взять меня с собой. То есть напрашивался пойти с ними туда, куда и они. Иногда поколачивали из-за моего характера, как и других мальчиков. Всё это происходило до четвёртого класса, синяков или каких-то шрамов не было», — говорит он.
О детских травмах
За помощью к психологу обратился Санжар. Он отмечает, что на это ушло немало времени.
«Сейчас мне за 30, всё за раз не проработаешь. Есть травмы, которые самостоятельно решить сложно. Сейчас я уже изучаю психологию, всё, что беспокоило, проработал».
На вопрос, остались ли детские травмы, София ответила, что это очень повлияло на её самоощущение.
«Уже в раннем возрасте я начала защищаться, у меня проявился бойкий характер. Когда я стала подростком, мама поняла, что я могу постоять за себя. Она заметила, что я начала отдаляться от неё. Если на меня нападают, то отвечаю тем же. Конечно, это подпортило наши отношения. Тогда у меня не было доверия к ней, как сейчас, в осознанном возрасте. Хотя и я поняла это к 20 годам благодаря сепарации от мамы», — поделилась она.
Дамир, который по сей день помнит первый удар, рассказал, что о каких-то страшных последствиях он говорить не стал бы.
«У меня не было никаких травм. Я же понимал, почему они меня били. Поэтому последствий психологического или физического характера нет».
Тео сейчас работает учителем рисования, параллельно учится в университете.
«Моя работа напрямую связана с детьми. Когда они начинают капризничать или не слушаются, я не реагирую агрессивно, даже не повышаю голос. В детстве ко мне не прислушивались, сейчас же я стараюсь интересоваться их мнением. Дети тоже люди, они устают. Когда их не слушаешь, они начинают истерить», — объясняет она.
Автор: Сания Жунисбек