Транзитный потенциал Казахстана – заложник геополитики
У "новой нефти" Астаны тоже масса точек уязвимости
Ставка на транзитный потенциал страны – это что-то вроде экономики привокзального буфета. Можно построить просторное здание, обставить интерьер, набрать квалифицированный персонал, но если нет должного пассажиропотока, то усилия уходят в пустоту. За 2023-ий год китайский транзит через Казахстан в Россию и Узбекистан вырос, а в Европу сократился. И это американцы еще только начали серьезно заниматься "разводом" экономик Поднебесной и Евросоюза.
Для начала немного цифр. За прошлый год объем транзитных перевозок китайских грузов через Казахстан достиг 12,57 млн тонн, что на 33% больше, чем годом ранее. Из данного объема на Россию и Узбекистан в качестве стран назначения пришлось более 60%.
Вместе с тем, перевозки из КНР в ЕС через Республику Казахстан составили 0,976 млн тонн. Если сравнивать год к году, то падение объемов на 45%. Здесь стоит напомнить, что Транскаспийский международный транспортный маршрут (ТМТМ) – это приоритет в транспортной стратегии Астаны. Ни о каком другом транзитном коридоре президент Токаев не говорит так часто, как о дороге Китай – Казахстан – акватория Каспийского моря – Азербайджан – Грузия – развилка на Евросоюз и Турцию.
ТМТМ – это как бы разрешенный транспортный маршрут с точки зрения "Вашингтонского обкома". Но только при первом приближении. Текущая геополитическая стратегия Белого дома строится на отрезании Китая от внешних рынков. Каждый год товарооборот США и КНР теряет десятки миллиардов долларов и пока не видно никаких признаков, способных обратить данный процесс вспять.
Теперь в Вашингтоне взялись за экономический "развод" Поднебесной и Европейского Союза. На всю Объединенную Европу и G-7 была только Италия, которая продекларировала участие в глобальном китайском проекте "Пояса и Пути". Однако под занавес прошлого года американцы заставили Рим взять свои слова обратно.
Пекин сделал попытку договариваться с европейскими государствами индивидуально, на уровне их национальных правительств. Однако, когда Си Цзиньпин приехал с визитом в Париж, то компанию президенту Франции немедленно составила Урсула фон дер Ляйен, выпроводить которую у Эммануэля Макрона не оказалось политической воли и политических рычагов. В результате вместо переговоров теа-а-тет получилась встреча на троих, где за спиной представительницы Брюсселя очень отчетливо проступал Вашингтон.
Бичом Евросоюза остается то, что национальные правительства в силу ответственности перед избирателями вынуждены как-то учитывать социально-экономические проблемы населения, тогда как высшая бюрократия ЕС, назначаемая по совершенно другой процедуре, от подобных забот полностью свободна. При этом полномочий у Брюсселя куда больше, чем у того же Парижа, но и контролируется из США общеевропейская бюрократия гораздо жестче.
Визит Си Цзиньпина во Францию ценен именно тем, что реальная иерархия европейских властных раскладов стала понятной широкой публике. Как и степень влияния США на дела Объединенной Европы. Ну а снижение товарооборота между Китаем и Евросоюзом по транзитному коридору через Казахстан – это следствие геополитической повестки между главными мировыми центрами силы.
Астана элементарно боится потерять свою субъектность, будучи "затертой" между Россией и Китаем с их гигантскими объемами во всем, включая взаимную торговлю. Когда началась война в Восточной Европе и интерес к транзитным возможностям Казахстана резко вырос, то вдруг выяснилось, что РК во многих логистических вопросах даже не карлик, а лилипут. Разумеется, склады СВХ, железнодорожные тупики, мощности для обработки грузов за прошедшее время расширены, но такие вещи быстро не делаются даже с современными технологиями.
Боязнь Акорды оказаться в теневой зоне соседних больших держав заставляет ее метаться в сторону Евросоюза и строить Транскаспийский транспортный маршрут, хотя сама прерывистость суша-море остается серьезной проблемой для подобных коридоров. Однако может так получиться, что проложенный Казахстаном участок ТМТМ окажется дорогой в никуда.
Совершенно другую стратегию демонстрирует Узбекистан. Там не заморачиваются с европейским вектором и работают в первую очередь с естественными географическими и экономически совместимыми партнерами, включается Афганистан под управлением талибов. В результате официальная статистика Ташкента фиксирует не только рост грузопотоков, но и промышленного и сельскохозяйственного производства, которое эти объемы в конечном итоге и формирует.
Получается, что те транспортные коридоры, которые находятся вне информационного фокуса казахстанской пропаганды, показывают завидный рост в силу естественных геополитических процессов, а на ТМТМ спад в силу тех же самых обстоятельств.
В свое время казахстанская большая нефтяная стратегия показала скромный КПД из-за того, что несправедливыми сырьевыми контрактами с западными ТНК была резко подрублена уже на старте. Сегодня большая транзитная стратегия Астаны теряет эффективность из-за непонимания где реальные точки экономического роста, а где фантомные. Надо отдать должное: европейские миражи выглядят красиво, но отдача от таких ориентиров весьма спорная и даже отрицательная.