Вот уже несколько дней по всей Индонезии – одной из самых дружественно настроенных к России стран Юго-Восточной Азии – продолжаются погромы. Ситуация настолько серьезная, что потребовала личного внимания главы государства, а спровоцировали беспорядки надбавки к зарплате местным политикам. Перерастут ли погромы в индонезийский майдан?
С 31 августа в Китае происходит самый масштабный евразийский саммит за весь 2025 год. Формально это саммит ШОС, однако по факту на него собрались все лидеры ведущих евразийских держав – обсуждать судьбу континента и углубление двустороннего сотрудничества на фоне все более агрессивной торгово-политической линии Дональда Трампа.
Однако один лидер отсутствовал – Прабово Субианто, президент Индонезии. Четвертой по численности в мире страны (с населением в 284 миллиона человек), крупнейшей экономики Юго-Восточной Азии и ведущей страны АСЕАН. Однако его отказ от визита объяснялся не какими-то геополитическими выборами или дипломатической демонстрацией – Прабово Субианто вынужден был остаться дома из-за протестов, развернувшихся в Индонезии.
Ему действительно есть о чем беспокоиться. Массовые протесты в Индонезии идут с 25 августа. Нельзя сказать, что они начались как-то внезапно. «В Индонезии все давно тлело. Уже какое-то время в стране идет затягивание бюджетных поясов, в том числе из-за большой нагрузки на социалку, начавшейся с приходом нового президента год назад», – поясняет газете ВЗГЛЯД сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Александр Королев.
В июле инфляция достигла 13-летнего максимума. На этом фоне власти решили облегчить жизнь народных депутатов, введя для них специальное пособие на жилье. Оно должно было составить около трех тыс. долларов – это в 10 раз больше, чем минимальная зарплата в Джакарте и в 20 раз больше, чем минимальная зарплата в бедных районах страны. В целом же, по некоторым данным, вместе с этим пособием субсидии законодателям составляли бы уже шесть тыс. долларов в месяц. И люди вышли на улицы.
Причем не просто вышли, а еще и устроили самые настоящие погромы. Только в Джакарте общий урон инфраструктуре города оценивается в 3,4 млн долларов.
Протестующие взяли штурмом и разграбили дом главы Минфина страны Шри Мульяни, а также некоторых депутатов.
Власти отнеслись ко всему этому крайне серьезно. Полиция встала на охрану правительственных зданий и даже торговых центров (где были поставлены БТР). Автомобильные салоны, опасаясь погрома в духе мая 1998 года (когда было уничтожено собственности на 260 млн долларов), убрали машины со своих стендов. Однако протесты не прекратились и даже усилились после того, как пролилась кровь.
28 августа полицейскими был сбит водитель такси Аффан Курниаван, который сразу стал символом протестного движения. Ситуация стала напоминать начало арабской весны в Тунисе. «Схема, в принципе, одна и та же. Социально-экономическое давление плюс возмущение насилием со стороны полиции, надзорных органов – а также социальное унижение, которое привело кровопролитию и лавинообразной социальной мобилизации населения», – говорит Александр Королев.
И действительно, погибший Аффан Курниаван, как и совершивший самосожжение тунисец Мохаммед Буазизи, был своего рода зеркальным отражением протестующей молодежи. «Молодой водитель олицетворял индонезийского обывателя с работой, которой ему пришлось заниматься и которая позволяла едва-едва зарабатывать, чтобы свести концы с концами», – пишет The New York Times.
В целом же в ходе беспорядков погибло пять человек. Один (тоже таксист) был забит толпой потому, что та посчитала его правительственным агентом. Еще трое погибли во время поджога здания одного из региональных парламентов.
Номинально организаторами протеста считаются студенческие организации. «Гнев на улицах возник не без причины», – говорит один из их руководителей Музаммил Ихсан. Затем к процессам подключились и другие общественные структуры, в том числе международные. «Власти должны немедленно и безоговорочно освободить любого, кто задержан исключительно за осуществление своих прав», – заявил исполнительный директор Amnesty International в Индонезии Усман Хамид.
Однако на майдан это все-таки не похоже. «Никакого внешнего влияния здесь нет. В стране существует огромная прослойка чисто индонезийских НПО, которые сидят на государственных грантах. Они уже давно стали влиятельной силой в Индонезии, используют интернет и фактор молодежи для транслирования зачастую отличных от государства идей. По сути, они создали социальную базу для протестов», – говорит Александр Королев.
Опасаясь разрастания беспорядков, президент Прабово Субианто решил применить кнут и пряник. С одной стороны, он пригрозил жестким ответом на демонстрации. «Начинают появляться признаки внесудебных, даже незаконных действий, некоторые даже приводят к измене и терроризму», – заявил глава государства. Но в то же время он пошел на уступки требованиям протестующих. «Парламентские лидеры сообщили, что они отменят ряд парламентских норм, в том числе размер надбавок для членов парламента, а также введут мораторий на зарубежные рабочие поездки», – заявил президент.
И, казалось бы, протестующим этого уже мало. «Уступки властей были восприняты населением, особенно студентами и молодежью, как некая такая популистская мера, которая не будет носить системный характер», – говорит Александр Королев. Однако, с другой стороны, ряд студенческих организаций уже объявил о приостановке протестов. Решили посмотреть, что будет.
Смотреть будут и международные организации – в частности партнеры Индонезии по БРИКС, а также Россия. Никому не нужна ни революция в Индонезии, ни какая-то кардинальная смена внешнеполитического курса страны, которая сейчас является важнейшим элементом Глобального Юга.
К счастью, такая смена маловероятна. Во-первых, потому, что далеко не всякий протест перерастает в майдан или арабскую весну.
«Индонезийские политические и социальные институты гораздо более устойчивы, чем их ближневосточные аналоги. В стране также более развитая сеть НПО и партийных организаций, что снижает вероятность немедленной кровавой революции», – говорит Александр Королев. Индонезия, по его словам, с политической точки зрения более устойчивая страна, чем Таиланд, Камбоджа или та же Малайзия, где часто происходит смена власти. «Да и позиции президента достаточно устойчивые – население его поддерживает, и прежде всего из-за политики по обеспечению продовольственной безопасности», – продолжает Александр Королев.
Поддерживает оно и Россию – причем сильнее, чем в некоторых странах, являющихся номинальными союзниками Москвы.
«Согласно одному из опросов, 64 процента индонезийцев оценивают Россию положительно. Многие даже находятся на стороне России в вопросе СВО – говорят о том, что во всем виноват Запад.
Оппозиция против Москвы особо не высказывается – лишь иногда критикует новые оборонные контракты, однако это скорее критика президента, а не Москвы», – говорит Александр Королев.
Поэтому в худшем случае эксперты ожидают временное выключение Индонезии из внешней повестки для решения внутриполитических проблем – в том числе и от Генассамблеи ООН. Не более того.