За помощью в наш сайт обратились люди, которые ежедневно рискуют своим здоровьем, работая в самых опасных условиях. Они стирают грязное бельё, моют полы в палатах, ухаживают за пациентами с туберкулёзом, ВИЧ и другими опасными заболеваниями. Они первыми сталкиваются со смертью, подготавливая тела умерших к отправке в морг. Их труд не просто тяжёлый — он смертельно опасен.
Но почему-то вдруг кто-то решил, что они больше не заслуживают специальных выплат за работу во вредных условиях.
Как же так?
Накануне 8 Марта в редакцию обратились восемь женщин — сотрудниц ГКП на ПХВ «Центр фтизиопульмонологии области Жетысу». Проще говоря, Талдыкорганского тубдиспансера. Они все достигли 55 лет, проработали в этой системе почти 30 лет. До 2024 года каждая из них получала доплату «за вредность» — от 60 до 220 процентов от базового оклада. Уверяют, что с января 2024-го их работодательница посчитала, что слишком много привилегий для санитарок и перестала делать надбавку за вредные условия труда.
«За эти годы мы повидали многое. Убирали за самыми разными людьми. От рецидивистов до обычных домохозяек и за теми, кого уже нельзя было спасти. Но самое страшное было ухаживать за теми, у кого последняя стадия туберкулеза. Вы когда-нибудь видели, как умирают такие больные? — спрашивает санитарка Айнагуль Шаймерденова, а потом, не дожидаясь ответа, продолжает. — У них лёгкие превращаются в гниющую массу и человек буквально захлёбывается собственной кровью. Самое страшное, это когда больной из потоков тёмной, густой крови пытается вдохнуть воздух, которого уже нет. Выхаркивает лёгкие кусками, в мучении, задыхаясь, пока не замолкает навсегда. А потом нам приходилось убирать за ними. Весь этот ужас. Всю эту кровь. Каждую каплю их последней боли».
Молчание.
«Одно дело, когда перед тобой рецидивист, алкоголик, который сам довёл себя до края. Но другое — когда это женщина. Мать, которая пахала, чтобы прокормить детей, не жалела себя, не обращала внимания на слабость, на кашель, на лихорадку. Пока однажды не упала. Пока не стало слишком поздно». Одна такая умерла у меня на руках. Хрипела, цеплялась за жизнь, боялась уходить. А я держала её, и в этот момент мы обе знали: уже ничего не сделать.
Она плакала. Смотрела на меня так, будто я могла её спасти. Я до сих пор помню её глаза, наполненные страхом, мольбой, болью. Она рыдала, хватала меня за руки, будто стараясь удержаться за этот мир. А я… Я ничего не могла сделать.
Такие вещи невозможно забыть. Они преследуют тебя годами. Врываются в сны, всплывают в памяти, когда ты меньше всего этого ждёшь. И понимаешь, что в тот момент ты тоже немного умерла вместе с ней«, — продолжает бывшая санитарка, ныне буфетчица Шолпан Есболганова.
Шолпан пришлось даже прибегнуть к помощи имама. Они с мужем долгое время ходили на проповеди, чтобы как-то отойти от этой стрессовой ситуации.
Женщине, кстати, не перечисляют и пенсионные взносы уже более пяти лет, причина — выход на пенсию.
«Как многодетная мать вышла на пенсию в 55 лет, но по достижению пенсионного возраста хочу оформить положенную пенсию, но мне перестали давать надбавку „за вредность“! Кто за меня решил, что мне не нужны эти деньги?» негодует Есболганова.
«Здесь заразилась туберкулёзом. Благо, вовремя обнаружили, отправили в институт в Алматы. Претензии никому ни стала предъявлять, тихо прошла курс лечения, а тут выясняется, что мне отказывают в том, что положено по закону?» — возмущается Жумагуль Сулейменова.
Санитарки работают не только с туберкулёзными больными. Ухаживают за ВИЧ-инфицированными, купают их, чистят им зубы, убирают санузлы, дезинфицируют палаты. Потом, когда они умирают, пакуют их тела в мешки и подготавливают к транспортировке. Разве это не вредные условия труда?
Годами эти женщины работали там, куда многие даже зайти бы побоялись. Они видели смерть каждый раз. Убирали за теми, кого уже нельзя было спасти. Вытирали кровь туберкулёзников, собирали куски лёгких, которые те выкашливали перед смертью. Они знали, как умирают люди, и не отворачивались.
Но когда пришло время получить честно заработанные надбавки «за вредность», к ним повернулись спиной. «Вы не медицинские работники», — сказали им.
Не медицинские? А кто тогда? Кто мыл палаты, пропитанные смертью? Кто вытаскивал испражнения из-под полуживых пациентов? Кто сдерживал дыхание, когда по коридорам тянулся запах разложения?
«Но ведь до 2024 года нам платили. В перечне вредных профессий нас не оказалось только после внесения изменений в Социальный кодекс РК. Получается, государство решило, что мы больше не рискуем своими жизнями?» пожимает плечами Айнагуль Шаймерденова.
«Очень обидно, — едва слышно говорит Куаныш Абдрахманова. — Мы не врачи, но ведь без нас эта система не сможет работать. Разве мы не заслужили свою пенсию?»
Убрали «вредность» и прачкам, работающим с грязным бельём.
«То, что ко мне попадает, назвать безопасным невозможно. Но государство считает, что моя работа — не вредная», возмущается прачка Нагима Шомболова.
Государство против санитарок?
Когда санитарки пришли за объяснениями, главный врач А. Ж. Заханова даже не сочла нужным им толком ответить. То есть ответила так: вы не медицинские работники, поэтому вам ничего не положено. Сунула им Приказ об обязательной уплате обязательных профессиональных пенсионных взносов. Указывая на пункт 161 раздела 13 стала говорить, что они не медицинские работники, непосредственно обслуживающие больных в противотуберкулёзных организациях (отделениях, кабинетах), лепрозориях и работники организаций, работающие с микроорганизмами I-III группы патогенности, а простые санитарки, и ни на какие привилегии не должны рассчитывать.
«Санитарки не относятся к медицинским работникам, непосредственно обслуживающих больных в противотуберкулёзных организациях, так как медицинский работник — физическое лицо, имеющее профессиональное медицинское образование и осуществляющее медицинскую деятельность», говорится в официальном ответе, которое мы получили из пресс-службы департамента здравоохранения области Жетысу.
И дополнили: в соответствии с пп. 2 п. 1 ст. 19 Кодекса Республики Казахстан «О здоровье народа и системе здравоохранения» для осуществления деятельности КБЛ выдаётся разрешение на обращение с патогенными биологическими агентами и приложение к нему с учётом группы патогенности и степени опасности с указанием наименований патогенных биологических агентов.
Клинико-бактериологическая лаборатория — это лаборатория, оснащённая специальным оборудованием, где исследования проводятся специалистами с высшим и средним медицинским образованием, имеющими соответствующий сертификат специалиста для осуществления деятельности в сфере санитарно-эпидемиологического благополучия населения по специализации «Бактериология». Для работы в КБЛ уполномоченным органом получают разрешение на обращение с патогенными биологическими агентами III-IV группы.
Возникает вопрос: так кого же они считают медицинскими работниками? Тех, кто сидит в кабинетах? Тех, кто подписывает бумаги? А те, кто годами рисковал своим здоровьем, дышал этой заразой, ежедневно видел смерть — они, оказывается, никто.
Возмущённые таким ответом руководства К. Т. Абрахманова, Ш. К. Есболганова, Г. Р. Жабагиева, Т. Т. Момбекова, Ж. Ш. Сулейменова, В. Т. Хошниязова, А. Б. Шаймерденова, Н. М. Шомболова написали письмо ГУ «Управление по инспекции труда области Жетысу», наняли юриста, который за символическую сумму согласился их защищать.
Эти женщины всю жизнь работали в опасных условиях. Сегодня они вынуждены бороться за то, что им положено если не по букве закона, то уж точно по совести. Если их проигнорируют, завтра под удар попадут другие.