Закон о правах и гарантиях граждан, пострадавших от репрессий, принятый недавно Жогорку Кенешем республики, должен опираться на историко-политические реалии, а не на идеологические фантазии его инициаторов. Так считает руководитель аналитического центра "Стратегия Восток-Запад" Дмитрий Орлов. В противном случае, это приведёт Кыргызстан к серьёзным проблемам в будущем.
— В чём, по-вашему, выражаются эти идеологические фантазии?
— Этим фантазёрам до сих пор кажется, что где-то в мире существуют идеальные государства. Обычно они говорят, что идеальные государства – это США, Британия, Германия и Франция, потому что там, мол, все уважают законы. Эти господа явно не в курсе, что "фундамент" этого законопослушания целиком состоит из крови и трупов. На крови вообще построена история каждого государства мира. В представлениях наших фантазёров, СССР – это филиал ада на Земле. Хотя Советский Союз во все времена своей истории был не более кровавым и агрессивным, чем любое другое государство такого же размера.
Вот от этих идеологических фантазий и проистекают всяческие несуразицы. Например, в пресловутом законе. Полностью он называется "О правах и гарантиях реабилитированных граждан, пострадавших в результате репрессий за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и другим признакам". Главная несуразица вот уже 30 лет кроется в названии самого закона. Прежде всего: что такое репрессии? Это меры защиты государством, как общества, так и самого себя.
Так что, ничего предосудительного в репрессиях нет – они применяются даже в тех самых странах, которые у нас называют светочами демократии. К примеру, коррупция, с которой бьются силовые структуры Кыргызстана, угрожает обществу и государству? Безусловно. Так вот: борьба с коррупцией – это репрессии. Аресты и посадки в тюрьму контрабандистов, педофилов и торговцев наркотиками – тоже репрессии. Когда кого-то арестовывают за попытки государственного переворота, да ещё и при этом находят у них оружие, боеприпасы и спецсредства – это также репрессии. Кстати, как раз по политическим и религиозным убеждениям. Поэтому правильнее было бы говорить о необоснованных репрессиях.
— А вот насколько те репрессии были необоснованными?
— Это, в идеале, и надо выяснять той самой Комиссии по реабилитации, которую собираются создать. Но для этого необходимо изучить досконально каждое дело репрессированного. Причём, по нормам не нынешнего законодательства, а тех уголовных и уголовно-процессуальных норм, которые действовали в тот момент, когда проводились эти репрессии.
Безусловно, необоснованные репрессии были – отрицать это глупо. Но доводилось встречать мнение, будто всё, что творилось в те годы, которым посвящены поправки в закон о реабилитации репрессированных, на самом деле было борьбой кланов и группировок между собой за право руководить республикой. А какое оружие в борьбе против противника в таких условиях? Верно – донос. А "Москва" в этом случае была просто инструментом у местных кланов для сведения счётов между собой. ВКП(б), как и любая другая партия, фракционности в своих рядах не любила.
Словом, юристам, если они действительно специалисты в своём деле, а не фантазёры, вроде тех, о которых мы говорили в начале, предстоит много работы. Тем более, в нынешних условиях, когда неизвестно даже точное количество жертв репрессий.
— Называется число в более чем 40 тысяч репрессированных по Советскому Кыргызстану.
— Называются и 18 тысяч — никаких статистических или архивных подтверждений нет ни у того, ни у другого числа. Вообще к такому понятию, как "число репрессированных", всегда надо подходить с большой долей сомнения. Например, иногда встречается такое: "Столько-то человек приговорено к расстрелу", и делается вывод о том, что их всех расстреляли. Но "приговорить к расстрелу" и "расстрелять" — это разные вещи. Профессиональные юристы эти нюансы знают прекрасно. Расстрел могут заменить лишением свободы – зачастую так и происходило.
Вы, наверное, удивитесь, но более-менее доподлинно известна только одна цифра – 2 человека. Именно столько кыргызов осудили в 1947 году на Алма-Атинском процессе по делу предателей из "Туркестанского легиона". Всего двое из 49 подсудимых разных национальностей. На том процессе 11 человек приговорили к расстрелу, но расстреляли только одного. Оговорюсь сразу: в "Туркестанский легион" попадали разные люди. Кто-то участвовал в карательных операциях против советских, югославских и итальянских партизан, подавлял Варшавское восстание 1944 года или сражался на фронте против Красной Армии – это было. Но были и те, кто при любой возможности бежал из легиона, и в составе тех же советских регулярных войск, а также партизан СССР, Югославии и Италии героически боролся с нацистами.
Всё это, разумеется, необходимо иметь в виду при разбирательстве дел кандидатов на реабилитацию. Потому что на поверку может выйти так, что какая-то часть людей либо не репрессирована, либо уже реабилитирована, либо не нуждается в реабилитации, либо вовсе ей не подлежит. Поэтому есть стойкое опасение, что наша Комиссия по реабилитации пойдёт на поводу старых пропагандистских установок, и никакого непредвзятого разбирательства не будет.
Есть ещё одно опасение. Дело в том, что к репрессиям были причастны в то время сразу несколько категорий людей: сами репрессированные, те, кто писал на них доносы, те, кто выдавал санкции на их арест, те, кто их арестовывал и те, кто их приговаривал. В своём стремлении рассекретить всё и вся, наши "реабилитаторы" — случайно или сознательно, могут обнародовать имена, к примеру, доносчиков. И очень может статься, что среди них окажутся предки тех депутатов, которые проголосовали за этот закон. Интересно: не боятся ли наши депутаты этого варианта развития событий?
— Но ведь могут и не обнародовать?
— Могут. Эти поправки вообще дают огромный простор для манипуляций и злоупотреблений. Например, кто-то из членов Комиссии по реабилитации позвонит кому-нибудь и скажет: "Слушай, я нашёл доносы, которые твой прадед (к примеру) писал на людей, которых потом расстреляли. Сколько ты готов заплатить за то, чтобы об этом никто и никогда не узнал?". А то и сразу сумму назовут. И ведь кто-то заплатит, чтобы не позорить себя, а также своих предков и потомков. Кто может поручиться за порядочность членов реабилитационной комиссии? Для выполнения обязательств по американской программе "Партнёрство "Открытого правительства" (а именно для этого и приняты поправки в закон о реабилитации), Кыргызстану вовсе не нужно уничтожать государство. Гражданский мир у нас в республике и без того очень хрупок. А открытие архивов может его разрушить окончательно.
— В иных кругах бытует мнение, что Кыргызстану необходима десоветизация и так далее.
— Надо напомнить, что репрессированные в 1930 годы государственные деятели были государственными деятелями именно Советского Кыргызстана и никакого иного. Именами многих из них названы улицы городов и сёл республики. По логике господ "десоветизаторов", если советский режим преступен, то кто же эти люди, раз уж они сделали много для становления и укрепления именно этого режима? За нашими "десоветизаторами" вообще много интересного можно заметить. Например, они очень любят играть в опасные игры, и не любят копаться в причинно-следственных связях.
Так что, поправки в закон о реабилитации репрессированных – это бомба, способная уничтожить государство. Тут ведь что может быть? Следом за новой волной реабилитаций может начаться кампания, посыл которой будет таким: "Если весь советский период был преступным, то народ, который строил и защищал страну — тоже преступник. Ну а если так, то такой народ нужно судить — в полном соответствии с международным правом". По большому счёту, те, кто сейчас заявляет со всех трибун о "тоталитарном советском режиме", по сути, готовят не только историческое унижение народа, интересами которого прикрываются, но и даже уничтожение его гордости.
Чтобы обобрать нас окончательно, осталась самая малость: мы должны назвать своих предков, которые установили Советскую власть, а потом победили Гитлера и восстановили СССР после войны, преступниками и убийцами. В этом и заключается конечная цель всех этих "десоветизаций" и "деколонизаций". Чтобы избежать этого сценария и развиваться дальше, нам надо снять противоречия в отношении нашего исторического прошлого.