Эпохальное событие, о котором говорили повсеместно, все-таки требует своего осмысления. Как и почему был возможен затяжной приграничный конфликт, кто и что за этим стояло – на вопросы «ВЭС 24» отвечает директор Центра экспертных инициатив «Ой Ордо», политолог Игорь Шестаков. Часть1.
«Во времена СССР ходили за водой в другую страну»
– На новость о том, что Кыргызстан и Таджикистан благополучно решили спорные приграничные вопросы, пользователи нашей страницы («ВЭС 24») в ВК отреагировали лайками. Кто-то оставил такой комментарий: «Там, где нет ушей Европы и всевозможных НКО, власти решают проблемные вопросы успешно и плодотворно, в соответствии с национальными интересами», а кто-то другой написал следующее: «За последние годы мы уже сто раз слышали – конфликт исчерпан. Но это не так, я бы сказал, мы все живем с «синдромом Баткена» – состоянием, когда нет ни мира, ни войны». Понимаю, что есть доля субъективности во всем сказанном, но истина где-то рядом…
– Давайте начнем с истории. Пограничные проблемы между Кыргызстаном и Таджикистаном возникли не с момента обретения независимости этих государств, истоки надо искать во времена СССР. Между селами в районе границ двух республик вспыхивали конфликты, в их основе – земельные и водные проблемы. Обретение независимости лишь усилило приграничные споры, тем более что границы из административных стали государственными, и к чисто бытовым конфликтам добавились внешнеполитические и территориальные противоречия. Плюс ситуация обострилась из-за афганского наркотрафика, который транзитом проходил через границы наших республик.
В этой связи неслучайным было вторжение боевиков Исламского движения Узбекистана в 1999 году, в тогда еще в Баткенский район Ошской области. Его связывали именно с попытками переброски крупного афганского наркогруза. На тот момент часть кыргызско-таджикских границ носила достаточно условный характер, их можно было пересекать без каких-либо проверок и опасений.
Еще момент. Стратегическая трасса, связывающая два государства, Ош – Хорог, охранялась российскими пограничниками, их присутствие как раз не устраивало наркогруппировки, и одновременно с этим американскую сторону. Именно после вывода российских войск и последовали баткенские события.
Что касается НПО, то они могли бы сыграть позитивную роль в качестве гражданских миротворцев, представителей корпуса народной дипломатии в налаживании приграничного сотрудничества между государствами. Но их формат работы полностью зависел от грантового содержания – средств, которые выделялись на определенные проекты и цели. Если НПО и проявлялись, то, как правило, это был открытый сбор информации для своих западных спонсоров.
Есть, конечно, примеры, когда представители НПО оказывали поддержку жителям пострадавших от боевых действий сел, но речь идет о последних годах, а не вообще о «благородной миссии» представителей НПО коллективного Запада и США.
Если говорить о «синдроме Баткена», то давайте скажем прямо: одна из самых главных проблем региона на протяжении долгих лет независимости – сложная социально-экономическая ситуация.
Баткенская область обладала высоким уровнем трудовой миграции, прежде всего, в Российскую Федерацию. Но безработица не была связана напрямую с пограничными конфликтами, если не считать события 2021–2022 годов, когда появились десятки тысяч беженцев из районов боевых действий, здесь в большей степени преобладал фактор того, что у прежних властей Кыргызстана, как говорится, элементарно не доходили руки до самого южного региона страны.
«Ситуацию сдерживает трудовая миграция, прежде всего, в Россию, а также Казахстан»
– Почему приграничные конфликты в Центральной Азии имеют долгосрочный характер, а последствия их устранения происходят десятилетиями и, как правило, находятся аргументы, которые не позволяют поставить точку?
– Определение границ, да еще в условиях формирования государственности, учитывая множество политических и экономических факторов, является достаточно сложным процессом.
Плюс повышенное внимание со стороны политиков, общественности, СМИ и т.д. Главное, что, за исключением отдельных локальных конфликтов, наш регион, в первую очередь Ферганская долина, не погрузился в затяжную приграничную и кровопролитную войну. (Есть и обратные примеры: ситуация в Нагорном Карабах, Грузии и т.д.) Хотя Ферганская долина занимает чуть больше 2% территории Центральной Азии, однако там проживает около 17% всего населения региона, численностью более 16 миллионов человек. В долине находятся такие государства, как Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан. Помимо 8 анклавов, здесь достаточно напряженная ситуация с земельными и водными ресурсами, рабочими местами и в целом в социально-экономическом развитии. К примеру, эксперты в Узбекистане оценивают Ферганскую долину как территорию, которая способна «выплеснуть конфликт» на всю Центральную Азию. Во многом ситуацию сдерживает трудовая миграция, прежде всего, в Россию, а также Казахстан.
Стоящие перед нашим регионом вызовы играют важную роль в укреплении межгосударственного доверия и поисках компромиссов. О чем свидетельствуют подписанные в Бишкеке президентами двух стран договоренности между Кыргызстаном и Таджикистаном.
Возможно, эти договоренности станут «моделью мира» для других стран, которые испытывают такие же проблемы. Не случайно международные структуры ООН, ШОС, ОДКБ поддержали подписание между Кыргызстаном и Таджикистаном мирного договора. В его достижении были заинтересованы наши соседние страны: Узбекистан и Казахстан, участвующие в содействии переговорному процессу. Ключевую роль сыграла Россия, которая совместно с ОДКБ выступает гарантом безопасности южных рубежей СНГ.
Сегодня страны региона заинтересованы в мирном сосуществовании, поскольку от этого зависит их экономическое развитие и инвестиционная привлекательность. Наш регион – важное звено в формировании новых международных транспортных маршрутов, которые соединяют Европу и Азию. Как пример, начало строительства железной дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан. Транзит грузов невозможен в условиях пограничных распрей, вряд ли найдутся серьезные инвесторы, которые будут финансировать крупные проекты в нестабильном регионе. Тем более в последние годы Центральная Азия все больше привлекает внимание крупных мировых игроков.
Это с одной стороны, но есть внешние игроки, которые не слишком заинтересованы в интеграционных процессах региона с Россией и Китаем, поэтому пограничные противоречия становятся поводом для информационных войн. В 2021 году, как только обострилась ситуация на кыргызской границе, моментально появилась информация, что это якобы выгодно Москве, и тут же началась необоснованная критика в адрес ОДКБ.