В ходе международного онлайн-брифинга на тему «Как Центральная Азия воспринимает переговоры России, США и других акторов?», организованного Центром геополитических исследований «Берлек-Единство» (г. Уфа), Центром исследовательских инициатив «Ma'no» (г. Ташкент) и сетевым изданием «Восточный экспресс 24», прозвучало выступление директора аналитического центра «Ma’no» Бахтиёра Эргашева
Когда в Узбекистане меня пригласили на один международный информационный ресурс, который ежедневно проводит прямые эфиры на острые темы мировой политики, — я согласился не сразу. Но одно условие заставило меня принять приглашение: это был прямой эфир. И знаете, я не пожалел. Разговор получился жестким, откровенным, местами даже болезненным. Но именно такие дискуссии позволяют понять истинное положение вещей.
Сегодня многие говорят о переговорах, встречах на высшем уровне, но мало кто говорит об одном ключевом моменте: все это только начало очень долгого пути. Никто — ни в Москве, ни в Ташкенте, ни в Вашингтоне — не ждет быстрых решений. И это не просто слова. Это реальность, которую я наблюдал в ходе нашей дискуссии с экспертами из Узбекистана, которые открыто придерживаются антироссийской позиции. Даже они признали: быстрых результатов не будет. Почему? Потому что масштаб проблемы гораздо шире, чем кажется на первый взгляд.
Возьмем Центральную Азию. За тридцать лет работы политологом я не помню случая, чтобы президент России так активно звонил лидерам стран региона. Эти звонки были не просто формальностью. Они касались конкретных вопросов, связанных с последствиями украинского кризиса. Но дело не только в звонках. Взгляните на саммит в Туркменистане, где встретились лидеры Азербайджана, Узбекистана и других стран. Это не случайность. Это сигнал о том, что Центральная Азия находится под огромным давлением глобальных процессов.
И вот тут начинается самое интересное. Затянувшийся конфликт на Украине создал эффект домино, который ударил по экономике всего региона. Санкции и контрсанкции парализовали транспортно-логистическую систему. Раньше мы могли рассчитывать на южное направление через Иран, но после двенадцатидневной войны этот маршрут тоже оказался под вопросом. Теперь даже сложный и дорогой транскаспийский путь стал рассматриваться как один из немногих выходов из положения. Но это лишь временная мера. Реальной альтернативы пока нет.
А теперь представьте себе, что происходит с людьми. Снижение денежных переводов трудовых мигрантов — это не просто статистика. Это миллионы семей, чьи доходы резко упали. Это рост цен, инфляция, падение уровня жизни. И знаете, кто этим пользуется? Религиозные радикалы и экстремисты. Они прекрасно понимают, как использовать социальное недовольство в своих целях. Мы уже видим, как в регионе усиливаются антиконституционные настроения. Это тревожный сигнал.
Почему же конфликт продолжается? Ответ прост: потому что есть те, кому это выгодно. Военно-промышленные комплексы Европы и США процветают на фоне затянувшегося противостояния. Политики, связавшие свое будущее с идеей стратегического поражения России, не готовы менять курс. Даже если завтра появится новый лидер, способный противостоять давлению военно-промышленного лобби, это ничего не изменит. Система слишком инертна, слишком зависима от текущего положения дел.
Но вернемся к Центральной Азии. Здесь ситуация особенно сложная. Этот регион оказался в транспортно-логистическом капкане. Проблемы накладываются одна на другую: снижение доходов населения, рост социальной напряженности, усиление радикальных настроений. И все это происходит на фоне того, что Украина, казалось бы, так далеко. Но на самом деле она очень близко. Каждый день мы видим, как события на Украине влияют на жизнь миллионов людей в Центральной Азии.
Я часто слышу вопрос: «Что можно сделать?» Как аналитик, который занимается этими проблемами уже много лет, я должен сказать честно: решения нет. По крайней мере, пока не будет найден выход из самого главного тупика — специальной военной операции. Без ее завершения все попытки найти альтернативные пути будут лишь полумерами. Но кто готов завершить эту операцию? Соединенные Штаты? Европа? Нет. Все заинтересованы в продолжении конфликта, потому что он приносит выгоду.
Я не хочу быть голосом пессимизма, но ситуация действительно складывается таким образом. Мы стоим перед лицом серьезных вызовов, где каждое решение требует взвешенного подхода и долгосрочного планирования. Но пока что время работает против нас. Мы теряем возможности для диалога, для поиска компромиссов. И в этой ситуации Центральная Азия оказывается наиболее уязвимым регионом.
И на вопрос, что нужно делать, я отвечаю: начните с малого. Попробуйте найти новые форматы сотрудничества. Попробуйте выйти за рамки традиционных подходов. Но главное — осознайте, что судьба Центральной Азии неразрывно связана с глобальными процессами. То, что происходит сегодня на Украине, завтра может определить будущее всего региона. И это будущее зависит не только от Москвы или Вашингтона. Оно зависит от всех нас.
Но пока что я вижу больше вопросов, чем ответов. И это, пожалуй, самое тревожное.