Содержание:
Алматы — город яблок. Казалось бы, так было всегда. Но сегодня поводов для гордости как будто становится всё меньше, потому что яблони массово погибают — 30–40 % садов в Казахстане уже потеряно. При этом крупные сетевые магазины не всегда пускают отечественную продукцию на продовольственные полки. В это время переработчики тоже испытывают трудности, только уже с субсидиями. В чём причина гибели яблоневых садов и что говорит Минсельхоз, читайте в материале наш сайт.
В Алматинской области яблоневые деревья, когда-то олицетворявшие город, сегодня гибнут десятками тысяч. Причин множество — изменение климата, недостаток собственных питомников, нехватка кадров и так далее. Однако садоводы не винят в этом Минсельхоз, а наоборот, говорят о поддержке со стороны ведомства. Хотя вице-министр сельского хозяйства Азат Султанов проблемы признаёт — это общая беда.
«Я не пугаю, но если сейчас проблему не решать, то через пять лет вы будете яблоки покупать по шесть тысяч тенге. Проблема садов в том, что они попросту вымирают. Нужно поддерживать собственных производителей. Вы сейчас увидите, сколько погибших яблонь. Вы сами скажете: „А как вы выживаете?“ Так мы и выживаем — как в джунглях»,обеспокоен Аскар Сабиров, директор ТОО «Amal Bio».
На смену плодам должно прийти второе дыхание — переработка сырья. Но и здесь есть свои, мягко говоря, сложности: одно из предприятий по переработке фруктов и ягод до сих пор не получило выплаты по субсидиям от акимата Алматы. На сегодня им не выплатили 4,5 млрд тенге. Власти обещают закрыть долги в 2025 году.
Совместно с вице-министром сельского хозяйства Азатом Султановым мы съездили на несколько агропредприятий, чтобы понять, действительно ли казахстанское яблоко постепенно умирает — на корню и в переработке.
Яблоня, которую мы теряем
В Гульдалинском сельском округе Талгарского района уже 13 лет растут яблоневые сады. Здесь, на 220 гектарах земли, работает ТОО «Amal Bio». На предприятии Аскара Сабирова, основателя и директора этих садов, более 500 тысяч деревьев 14 разных сортов, фруктохранилища европейского уровня, собственное производство соков прямого отжима. На первый взгляд — пример успешного агробизнеса. На деле — постоянная борьба за выживание яблок.
«Статистические данные с прошлой недели сельхозотдела Енбекшиказахского района — из семи тысяч гектаров раскорчевали 1900 гектаров (убрали растения с корнем — прим. авт.). Уже 30 % на 2023 год. На 2024 год туда ещё 20–30 % можно добавить. Половины садов нет. Оставшиеся пять тысяч гектаров не в лучшем состоянии — полубольные, погибшие деревья. Сейчас 90 % хозяйств хотят продать сады. Это наши реалии»,приводит статистику агроном Нариман.
Около 90 тысяч тенге фермер теряет с каждого погибшего дерева. Яблоня, к слову, может плодоносить около 20 лет.
Одну причину назвать невозможно, потому что это совокупность процессов. Во-первых, сильно изменился климат: резкие перепады температур, лето стало более жарким, а зима холодной. Во-вторых, нехватка знаний — многие агрономы до сих пор используют методы, каким уже более 50 лет, а молодёжь не горит желанием работать в поле. В-третьих, использование гербицидов и пестицидов портит не только экологию, но и почву в частности. К этому всему можно прибавить болезни и стресс, которые получают растения.
«Если вы пойдёте в Институт защиты растений, они будут говорить, что это болезни — из-за этого деревья гибнут. Если вы пойдёте к почвоведам — почву испортили. Пойдёте к агрономам — не знаем, это итальянские саженцы. Самое интересное, что многие говорили: причина — в привозных саженцах. Но здесь же не только итальянские. Есть сады, где итальянские саженцы себя хорошо чувствуют, а местные саженцы, наоборот, умирают. Никто не может назвать точную причину вымирания садов. Статус города яблок мы скоро потеряем, если мы его уже не потеряли»,с грустью рассказывает Нариман.
Вдобавок ко всему, местных питомников — мест для разведения растений — очень мало, и они всё ещё не могут конкурировать с зарубежными. Казахстанские саженцы дают урожай лишь через пять лет. Итальянские — уже на второй год. И бизнес выбирает то, что быстрее окупается.
Но радует одно — на протяжении трёх лет агрономы работают над новыми методами защиты яблоневых садов, начиная с питомников. Большой проект должен спасти отечественный продукт. Но его детали пока не разглашаются.
Апорт, которого больше нет
Особое место для истории Алматы и в целом Казахстана занимает апорт. Но садоводы говорят, что настоящего апорта уже практически нет, потому что для его выращивания нужны особые условия.
«Апорт — самое прихотливое яблоко, которое сильно реагирует на климатические изменения. Для выращивания нужны особые условия — это 1000–1200 метров над уровнем моря. Мы сейчас стоим на 650–700 метрах. Это должны быть предгорья, тогда вырастет настоящий апорт. Раньше наверху города были апортовые сады, но сейчас всё срубили. А теперь хотят, чтобы мы выращивали здесь, на 700 метрах. Такой апорт, как тот, мы не вырастим»,разъясняет Нариман.
Яблоки, выросшие в предгорьях, получаются особенно насыщенными — по вкусу, аромату и содержанию витаминов. Днём, когда на улице 30 градусов тепла, листья нагреваются до такой же температуры, а сами плоды — до 40 градусов. Ночью, когда температура резко падает до 15–20 градусов тепла, листья быстро остывают, а яблоки дольше сохраняют тепло. Происходит простой физический процесс: тепло переходит туда, где холоднее. В результате все питательные вещества и соки, накопленные за день, переходят из листа в плод.
Читайте также: Латифундист спасает алматинский апорт, или Как сотни гектаров земель Иле-Алатау оказались у генерала Новикова
Этот сорт яблок, кстати, в 2023 году зарегистрировали как казахстанский бренд, присвоив ему географический указатель. Но помогло ли это растительному символу южной столицы? Аскар Сабиров вообще ставит под вопрос появление апорта в Алматы:
«Когда мужичок Егор Редько с апортом приехал в Алматы? В 1865 году. Расстояние от Воронежа до Алматы какое? Три тысячи километров. Когда он ехал сюда, как он добирался? На телеге, как попало. О чём вы говорите? Вероятнее всего, он взял яблоки, нарезал в Воронеже, увидел здесь сиверс и наклеил на него „Апорт“ (яблоня Сиверса — это вид предгорных яблонь — прим. авт.)».
Плод, который не вырастет
На фоне проблемы выпада яблонь вроде бы садоводам должны оказывать всестороннюю поддержку, но и здесь не всё так гладко. Одной из самых острых тем остаются средства защиты растений (СЗР). Препараты, которые давно и успешно используют в Европе и США, в Казахстане фермеры не могут получить из-за бюрократии.
«Мы, к сожалению, покупаем контрабандно у кыргызов все новые препараты. Наши говорят, что нужна регистрация, а за неё нужно заплатить сборы от 200–300 тысяч долларов. Но их тоже можно понять, они пополняют бюджет. Самое главное — надо ждать два года. С этим мы боролись, но пока бесполезно»,
откровенно говорит директор садов Аскар Сабиров.
«Одно дело, если дерево будет накормлено пестицидами, лишь бы не померло, или тебе будут давать хорошее дерево и хороший урожай. Надо стараться, чтобы наше местное производство получало СЗР. Это же влияет на себестоимость продукта», подтверждает Динара Уристембаева, жена Аскара.
При решении проблем тоже возникает сложность — удалённость от столицы. Разрешать системные вопросы на месте невозможно, и далеко не каждый предприниматель может позволить себе периодические поездки в Астану.
«Нет смысла опять же обвинять правительство. Я не могу каждый день летать в Астану. А те, кто выращивает пшеницу, могут, потому что они живут в Астане. У меня нет такой возможности, я должен постоянно находиться здесь. У меня вся работа, продажа идёт зимой — упаковка, фасовка, погрузка фур. Сады вообще нельзя оставлять. Света нет, воды не будет — всё, у дерева полива нет», объясняет Аскар.
И без воды снова не обошлось — это отдельная головная боль для фермеров. Даже при наличии ресурса в регионе стабильного доступа к ней может и не быть:
«Бывают проблемы и с поливом. Мы знаем Большой алматинский канал с 2013 года. Периодически, не всегда, но периодически чувствуется, что они хотят денег. Мы с ними бодаемся. Воды нет — „звони министру водного хозяйства“. Я позвонил, и дали воду через два дня».
К слову, в мае фермеры из села Акши, что в Илийском районе Алматинской области, жаловались на сгоревшие поля и миллионные убытки. А всё из-за того, что в селе наступил водный коллапс, несмотря на заполненное Куртинское водохранилище. Руководство БАК им. Конаева не хотело давать воду из-за должников, но пострадали в итоге даже те, кто исправно платил по счетам. О том, как наш сайт удалось вернуть воду фермерам, читайте здесь.
Надежда, которая не умерла
Но несмотря на это, Аскар с Динарой очень трепетно относятся к яблоневым садам. Аскар вспоминает, как в 2010 году с женой вернулся из Нью-Йорка и основал здесь сад. История его начиналась с дедушки, фронтовика, который, вернувшись с войны, посадил в честь погибших друзей виноград и яблони. Каждому дереву он дал своё имя. Так яблоневый сад стал делом всей жизни.
«Посадили 400 гектаров сада изначально. Со шпалерой, сеткой, потому что я в Нью-Йорке видел, как сажают яблоки. Поехал потом в Германию, Америку, профессоров привёз немецких. И вот этот сад самый первый, почему он такой кривой получился, потому что я сажал его неправильно. А этот сад уже с современными технологиями. У яблочников у всех красивая история. Кто любит деревья, у него будут они расти».
Amal Bio борется — за качество, урожай и рынок в том числе. На площадке мы видим необычную платформу: здесь вручную прореживают яблоки, ведь требования к фрукту как у магазинов, так и у зарубежных заказчиков высокие.
«Для того чтобы яблоки все были одного размера, мы на каждом дереве оставляем по 100–120 яблок. На дереве может быть до 250 яблок, но тогда одно будет такое, второе другое — очень тяжело продавать. Чтобы оно продавалось в супермаркетах, особенно на экспорт в Монголию и Россию, нужно, чтобы яблоки были стандартные, то есть одного размера. Для этого мы на каждой ветке оставляем по два или одному яблоку. А на земле вы увидите, вот они маленькие», обращает внимание на детали Аскар.
Они строили фруктохранилище с регулируемой газовой средой, соковый цех. Но яблоки не берут крупные сетевые магазины. Почему супермаркеты не хотят поддерживать отечественное производство?
«Сети смотрят только на цену. У нас натуральная продукция, соответственно, высокая себестоимость. Мы бы хотели выставляться на рынке, мы же отечественные производители. Но нас просто „отжимают“».
Но несмотря на все сложности, Аскар и Динара готовы и дальше развивать яблоневые сады, делиться своим опытом и пробовать новое.
Переработка, которая нерентабельна
Но не только у садов есть проблемы — следом по цепочке идут переработчики. В индустриальной зоне «Береке», в Илийском районе, расположено ТОО «FRUIT ART», которое выпускает свою продукцию под торговой маркой Frütta. Это современный комбинат с сублимацией, заморозкой, хранилищами, построенный по немецким и голландским технологиям два года назад. Здесь производят до 300 тонн сублимированной продукции в год. Есть собственные плантации голубики, малины и клубники.
Для справки: сублимация — это способ консервирования продуктов путём быстрого и полного удаления влаги.
«У нас возникают сложности с рентабельностью. Программа, которая была изначально у нас распределена по возврату инвестиций, несколько растягивается и усложняется в силу того, что мы не получаем наши субсидии»,отмечает Борис Шарипов, заместитель директора ТОО «FRUIT ART».
Часть денег на запуск предприятия взяли в кредит у Народного банка Казахстана под процент от 19 до почти 24. Все эти средства в компании уже использовали. По правилам часть процентов должна покрываться государством — это называется субсидирование ставок для агропредприятий. Но на сегодня задолженность по субсидиям от КГУ «Управление предпринимательства и инвестиций города Алматы» составляет 4,5 млрд тенге.
«Этот вопрос для нас является на текущий момент якорным, так как должны возместить большую сумму по субсидиям от города Алматы. Мы очень надеемся, что с приходом нового акима все эти вопросы оперативно разрешатся»,признаётся Шарипов.
Вице-министр Азат Султанов выслушивает жалобы и, не отделываясь от проблемы, отвечает:
«По результатам внешнего анализа коррупционных рисков было рекомендовано ввести листы ожидания по всем видам субсидий. То есть раньше был принцип у нас: есть деньги — ты получаешь субсидии, нет денег — жди, пока эти деньги будут, только потом можешь подать на субсидии. Мы ввели листы ожидания для того, чтобы фермеры подали заявку и уже не беспокоились, есть деньги или их нет. Но обратная сторона — на конец года у нас накопилось 285 млрд тенге долгов, в том числе по этой компании».
Субсидии выделяются на четыре основных направления: растениеводство, животноводство, финансовые инструменты и программы по переработке. Акиматы начали выплаты за счёт средств 2025 года по долгам 2024 года. И все долги они планируют закрыть в 2025 году. В списке предприятий, которым задолжало государство, порядка трёх с половиной тысяч компаний. Кроме того, вице-министр объясняет, что субсидии не делятся по величине хозяйств.
«У нас никогда не было деления „крупный“, „средний“, „мелкий“. Понёс затраты — получил субсидии. Мы таким образом не влияем на распределение субсидий. Вопросы задают даже депутаты, аудиторы, почему крупные предприятия больше получают. Потому что они несут больше затрат. Если это мелкий фермер, у него затраты на удобрения, семена меньше, чем, допустим, у какого-то крупного агрохолдинга. Соответственно, на субсидию он подаёт заявку уже другого размера».
Так неужели Алматы больше не город яблок? Это больше не достоинство страны, а тоска по утраченной земле и утерянным садам? В предгорьях когда-то рос ароматный апорт, но сегодня этих садов практически нет. Если не изменить это сейчас, через пять лет на прилавках останутся только импортные яблоки — дорогие и чужие. Остаётся лишь верить в отечественных производителей, которые смогут вернуть этот гордый статус южной столице Казахстана.
Недавно мы писали о том, сколько будет стоить государству возрождение апорта. К слову, первые деревья будут высаживать уже в этом году.